Безрассудное сердце

– Папа! – зарыдала я и бросилась ему на шею.

– Анна, не время плакать, – печально проговорил он, похлопав меня по спине своими большими натруженными руками. – У нас нет времени для долгого прощания. Только поцелуй меня, ты же хорошая девочка.

Я коснулась дрожащими губами его холодной и колючей щеки.

– Тень, она сейчас выйдет! – И папа легонько подтолкнул меня к двери.

– Кинкайд, я позабочусь о ней.

– Спасибо.

Ничего не видя от слез, я доковыляла до двери и вышла во двор. Я слышала, как папа захлопнул дверь за моей спиной, и этот стук был для меня словно сигнал смерти.

Я бы упала, если бы не Тень. Не говоря ни слова, он подхватил меня и потащил к терпеливо ожидавшему его Красному Ветру. Он помог мне вскарабкаться на него… Господи, как же я ненавидела его тогда! Я ненавидела его, потому что у меня больше не было ни мамы, ни Дэвида. Я ненавидела его, потому что мой папа должен был погибнуть. И остальные тоже… А он ничего не мог сделать. Я ненавидела его, потому что он был индейцем. Я ненавидела и любила его.

С легкостью он вскочил на коня позади меня и направил его к воротам. Я чувствовала его руку, обнимавшую меня, и понимала, что он совсем не так спокоен, как это кажется.

Оглянувшись, я увидела, что индейцы смотрят нам вслед. Несколько воинов поглаживали свои ружья, и я вдруг сообразила, почему он не спокоен. Я почти ощущала волну ненависти, исходившую от них, и поняла, что одно неверное движение может привести эту ненависть в действие. Я затаила дыхание, когда мы выезжали из ворот, и, наверное, не дышала, пока мы не доехали до опушки.

Мы проехали совсем немного, когда Тень остановился и достал из седельной сумки лук, стрелы, нож и ружье. Он вновь вскочил на коня, едва услыхал первый выстрел, за которым сразу раздались еще несколько. Индейцы вновь пошли в атаку. Понимая мои чувства, Тень послал коня в галоп, и так мы скакали, пока больше уже ничего не было слышно за топотом копыт. Мы переплыли реку и углубились в лес на индейской стороне, прежде чем Тень придержал Красного Ветра.

За всю дорогу мы не перемолвились ни единым словом, и тишину нарушали только топот коня и свист ветра. Я проливала горькие слезы по моим родным, радуясь, что не успела увидеть мертвую маму и навсегда запомню моих родителей живыми и красивыми. Какой терпеливой была моя мама, когда учила меня читать и писать. Какой красивой, когда преклоняла колени возле моей кроватки, пока я произносила свои детские молитвы. А папа… Как все маленькие девочки, я собиралась выйти за него замуж, когда вырасту, потому что он был для меня самым замечательным человеком на свете, и он ничего не сделал такого, чтобы разрушить эту мою детскую веру.

В сумерках Тень остановил коня возле можжевельника. Спешившись, он разложил на земле шкуру бизона и довольно странно смотрел на меня, пока я слезала с Красного Ветра.

– Прости меня, Анна, – прошептал он и, встав на колени, протянул ко мне руки. Я знала, что должна на что-то решиться. Тень пообещал моему отцу позаботиться обо мне, и я знала, что он сдержит свое слово. Еще я знала, что стоит мне попросить, и Тень отвезет меня в ближайший форт. У папы там были друзья. Я не сводила с него глаз. У него же не дрогнул ни один мускул. Он все еще стоял передо мной на коленях с протянутыми ко мне руками и бесстрастным выражением на лице, и в первый раз с тех пор, как я в него влюбилась, я видела в нем не только мужчину, но еще и индейца. Красная краска на лице. Орлиное перо в длинных черных волосах. Шкура волка. Шайен по крови. Шайен по жизненным устоям. Смогу ли я прожить всю свою жизнь с этим чужим для меня мужчиной? Как я могу забыть, что он индеец, и что индеец убил мою мать, и индеец уже снял, наверное, скальп с моего отца? Я вспомнила Джона Сандерса, Флоренс и Кати. Я вспомнила всех в нашей долине, кто погиб от ненависти индейцев и их мстительности.

Я глубоко заглянула в черные глаза Тени, но ничего не увидела там, никакого намека на любовь. Решение я должна была принять сама. Только протянутые ко мне руки Тени выдавали его чувства. Шла минута за минутой, а я не двигалась с места. Мои родители погибли от рук индейцев. Все мои друзья погибли от рук индейцев. И в моей душе зародилась ненависть ко всему народу. Однако с ней спорила моя любовь к Тени, потому что я любила его, несмотря ни на что. Я знала, что бы ни случилось, моя любовь останется неизменной. Наши народы могут залить всю землю кровью в старании уничтожить, друг друга, но я знала, что наша любовь одолеет все напасти.

Вздохнув, я подалась к Тени, и он крепко обнял меня. Я плакала у него на груди, рыдания сотрясали мое тело, глаза слепли от слез, и все же я ощущала тепло и покой, которые всегда снисходили на меня, стоило мне оказаться в его объятиях.

Я плакала, пока не ощутила пустоту внутри, и Тень все время обнимал меня, гладил по голове и молча успокаивал меня в моем горе.