Безрассудное сердце

В следующие несколько дней было еще много военных советов. Некоторые продолжались до самой ночи, потому что каждый воин имел право высказать свое мнение. В середине мая наблюдатели сообщили, что Три Звезды разбил лагерь на берегу реки Язык, по-видимому, не зная о том, что о его появлении известно индейцам. Шпионы донесли, что Крук планирует внезапное нападение на деревню рано утром следующего дня.

Безумный Конь решил дать Круку сражение. Я умоляла Тень остаться дома, но он, конечно же, меня не послушался. Воин не может остаться дома из-за того, что его жена боится, как бы его не убили.

Я не плакала, когда он вышел из вигвама и вскочил на своего коня. Тень, как все воины-индейцы, был только в набедренной повязке и мокасинах, что меня несказанно удивило, а Тень объяснил, что в случае ранения стрела или пуля чистой войдет в тело. Орлиного пера на сей раз не было у него в волосах. Вместо него он надел великолепный боевой убор, который закрывал половину его спины. Каждое перо в нем имело свой смысл. Это был или убитый враг, или совершенный подвиг, и я подивилась, когда он успел совершить так много. Его лицо и грудь покрывали красные полосы.

Несколько мгновений Тень не отрывал от меня глаз, а потом развернул коня и присоединился к остальным. В изумлении я смотрела на Смеющуюся Черепаху, который тоже ехал вместе со всеми на своем пони, хотя был слишком стар для сражений, тем не менее он был в набедренной повязке и его головной убор показался мне вдвое длиннее, чем у Тени. У него не было с собой оружия, разве только черная палочка удачи, и я спросила у Молодого Листка, что это может значить.

– Он повернулся лицом к смерти, – сказала она, словно не было ничего более естественного на свете. – Его жены и дети умерли, его старое тело измучено болезнями, и он решил встретить смерть как воин. Он храбрый человек и достоин такой смерти.

Через несколько минут показался Безумный Конь. Он был одет в черное и под ним был совершенно черный конь. Боевой вождь племени сиу занял свое место впереди. Подняв высоко над головой ружье, он крикнул:

– Хопо! Вперед!

Воины ответили ему дружным криком и, поднимая тучи пыли, поскакали прочь.

День тянулся ужасно медленно. Я не могла ни есть, ни спать, ни думать о чем бы то ни было. Я могла только сидеть и смотреть на север. Началась ли битва? Побеждают ли индейцы? Хочу ли я, чтобы они победили? Все скво вокруг меня занимались своими повседневными делами, однако я заметила, что они разговаривали тише обыкновенного и в деревне совсем не было слышно смеха.

Слишком старые для битвы воины сидели на солнышке, завораживая мальчишек рассказами о былых сражениях и пробуждая в них ненависть к белым воспоминаниями об их предательствах, как, например, резня у Песочного ручья. Глаза у них горели огнем, когда они повествовали о полковнике Джоне Чивингтоне, священнике методистской церкви, который стал солдатом и в 1884 году потопил в крови мирную деревню шайенов. Не обращая никакого внимания на звезды и полосы и на белый флаг над вигвамом вождя Черного Котелка, он со своими людьми уничтожил пятьсот мужчин, женщин, детей и вместе с ними вождя Белую Антилопу.

Они заговорили о Кастере, и их голоса задрожали от волнения, едва они вспомнили, как он и еще восемьдесят его солдат уничтожили спящую индейскую деревню под звуки бравурного марша, а потом Кастер приказал сжечь все дотла и зарезать девятьсот индейских пони. Черный Котелок, которому посчастливилось остаться в живых на Песочном ручье, здесь, в Вашите, нашел-таки свою смерть.

– Слушайте и запоминайте, – говорил старый воин. – Нельзя доверять белому человеку. У него два языка. Его речи как нож с лезвиями на обоих концах. У него злое сердце. Одной рукой он даст вам мир, а другой разрежет вас на куски.

Едва на землю опустились сумерки, как в деревню влетел весь потный воин. Курк побежден! Галл, Безумный Конь и Два Летящих Ястреба ведут шайенов к победе.

В деревне тотчас началось ликование. Воины возвращаются! Это сообщение словно зарядило всех без исключения скво новой энергией. Вновь весело разгорались костры. Неосторожные псы нашли дорогу в суп: индейцы обожали вареных щенков. Из вигвамов были принесены драгоценные запасы бизоньего мяса и языков. Вскоре над деревней уже стояли неповторимые ароматы праздничной трапезы.

Когда мои страхи за жизнь Тени потеряли смысл, меня тоже обуяла небывалая энергия. Мне надо было чем-то заняться, и я отправилась помогать Молодому Листку варить обед. Я помешивала в горшке мясо, когда победоносная дружина въехала в лагерь, размахивая высоко в воздухе ружьями и копьями. Мне не терпелось увидеть Тень, поэтому я вместе с остальными женщинами бросилась поздравлять воинов, изо всех сил стараясь не замечать скальпы, висевшие на гривах и хвостах лошадей и на поясах мужчин.

Я стояла чуть в стороне от остальных, и Тень быстро нашел меня. Когда он подъехал поближе, я внимательно оглядела его, но под потом и грязью не заметила ни одной раны, после чего вздохнула с облегчением и бросилась в его объятия.

– Анна…

– Ох, Тень, я так боялась, так боялась…