Безрассудный (ЛП)

Желая оказаться где угодно, лишь бы не здесь, я положил голову на прохладную столешницу и посмотрел на Эвана. Он выглядел еще более обеспокоенным, чем прежде, если такое вообще было возможно. Мысленно я вел сразу несколько бесед. Некоторые из них были с Кирой, некоторые с Денни. Некоторые были о хорошем, а некоторые, наоборот, совершенно ужасные. Все они отзывались острой болью во всем теле. Мне казалось, словно в груди что-то зашипело, будто бы кто-то приложил к моему сердце горячий утюг… прямо поверх тату с именем Киры.

Сегодня мне больше не хотелось выглядеть полным идиотом, поэтому я поднялся. Чувствуя себя слабым, уязвленным и совершенно одиноким, я пробормотал:

— Хорошо, отвези меня домой.

Эван не просто отвез меня домой, он проводил меня до двери и даже открыл ее. Я пытался огрызаться, но моя злость ему была ни по чем.

— Эй, если не хочешь, чтобы с тобой нянчились, не веди себя как младенец, — скрестив руки на груди, сказал он и добавил: — Ну что, уложить тебя спать и подоткнуть одеялко?

Схватив ключи, я покачал головой. Но мир вдруг начал кружиться, поэтому качать головой я перестал. Войдя внутрь, я оглянулся посмотреть на Эвана.

— Прости за сегодня. Я просто хотел… Хотел перестать чувствовать себя так дерьмово.

Эван вздохнул и похлопал меня по плечу.

— Знаю. Поспи немного, ладно?

Я кивнул и пошел в дом, хотя и не чувствовал усталости. По крайней мере, моя усталость заключалась не в нехватке сна. Я устал уже от всего. Поэтому я поплелся на кухню, налил стакан воды, начал пить. Пока прохладная жидкость отрезвляла меня, я неотрывно смотрел на свой телефон. Долго не думая, я открыл набор номера и ввел тот, который уже знал наизусть, потому что набирал его практически каждый божий день. Трубку подняли после третьего гудка.

— Денни? Хей, это Келлан. Как… как у тебя дела?

Я начал звонить Денни сразу после его отъезда из Сиэтла. Поначалу трубку брали только его родители, очень вежливо посылая меня куда подальше. Но я продолжал звонить и в конце концов Денни забрал у них трубку и поговорил со мной. Моя настойчивость, кажется, удивила его… но ведь он был моей семьей. Я предал его, но я никогда не переставал волноваться за него. И я не хотел, чтобы это исчезло.

Наши первый беседы были не очень содержательны. Денни не хотел разговаривать, и я понимал это. Поэтому говорил я. Говорил, как я был не прав и как мне жаль, как мне хотелось бы повернуть время вспять. Если бы я мог, то рассказал бы ему о своих чувствах к Кире до того, как использовал их. Нужно было рассказать ему все с самого начала.

И хотя для меня ежедневные разговоры с Денни были как бальзам на душу, наши отношения не сдвинулись с мертвой точки до тех пор, пока я не рассказал ему, что мы с Кирой не встречаемся. Он был шокирован тем, что мы не вместе. Думал, что мы перепихнулись сразу как покинули аэропорт. Я сказал ему, что это не так, что там мы попрощались и с тех пор я Киру не видел и не слышал. Немало удивив меня, Денни заявил, что я идиот, раз упустил ее. И это меня рассмешило. Я говорил, что это к лучшему, но лишь малая часть меня была действительно согласна с этим утверждением. Большая же часть была согласна с Денни.

Его смешок на другом конце провода вернул меня в реальность.

— Приятель, ты что, пил?

Я слабо усмехнулся.

— Пил? Ммм, наверное, совсем чуть-чуть. Так как у тебя дела? Как прошло свидание с той девушкой… Эбби, правильно?

Он усмехнулся и рассказал о своем свидании. Когда Денни снова вернулся в строй, общаться нам стало еще проще. Теперь, когда он встречается с кем-то, весь его настрой переменился. И хотя я не многое знал об этой девушке, я был рад, что Денни встретил ее. Ему нужно полюбить кого-то, чтобы забыть Киру.

Мы с Денни никогда не обсуждали Киру, кроме одного случая, когда он ворчал из-за того, что я с ней не встречаюсь. Она стала негласной запретной темой. Но нам было о чем поговорить, что тут же отразилось на моих телефонных счетах. Однако начало восстановления нашей разрушенной дружбы стоит того.

Глава 34. Высвободить эмоции

После того неприятного момента в баре я перестал пить. Вместо того, чтобы топить свои проблемы в алкоголе, я направил свое отчаянное желание высвободить накопившиеся эмоции в работу. Я набрасывал тексты с тех самых пор, как мы с Кирой разошлись, и наконец закончил песню, которую писал о ней. Дописав ее, я понял, что не хочу делиться печальными воспоминаниями о Кире со всем миром. Но Эван переубедил меня. Сказал, что мне будет полезно спеть о своей боли. И хотя в прошлый раз, когда я написал песню для Киры, Эван был против добавления ее в наш репертуар, сейчас он не возражал, потому что единственный человек, которому из-за этой песни будет больно — я.

Впервые мы исполнили ее в баре «Пита». Я слегка переживал, что не смогу допеть до конца, на репетициях голос пару раз срывался, хотя обычно со мной такого не бывало. Я сто раз пел душераздирающие песни, и все было нормально. Но эта… Эта была особенной.