Безрассудный рыцарь

— Вот дерьмо. Я не могу предложить вам многого, я не то чтобы купаюсь в деньгах здесь, но я сделаю все, что смогу. Ты можешь переночевать в нашей комнате для гостей или…

— Спасибо, — говорю я хриплым от эмоций голосом. — Мы с этим разберемся.

— Ты хочешь приехать? Или я могу встретиться с тобой? — Предлагает она.

Я грустно качаю головой, хотя знаю, что она меня не видит.

— Спасибо, но я в порядке. Я просто иду домой от Бри. Я просто собираюсь принять ванну и заползти в постель. Утром все может выглядеть ярче.

— О, это напомнило мне. У меня есть для тебя номер телефона бара, который набирает персонал. Я хотела дождаться твоего возвращения, чтобы дать его тебе.

— Это в Ловелле?

— Да, но это на границе. Это не в Долине или что-то в этом роде.

— Хорошо. Я могу быть в отчаянии, но я не уверена, что смогу справиться с этим.

— Я слишком сильно люблю тебя, чтобы делать с тобой такое, Джо, — шутит она.

— Я знаю. Спасибо. Я возьму все, что смогу получить прямо сейчас, так что даже о Долине не может быть и речи.

— Ты разберешься. Ты всегда это делаешь.

— Кому вообще нужен универ, верно?

— Не мне, — шутит она. — Я уверена, что ты можешь найти что-то получше, но я всегда могу помочь. У меня действительно все налаживается. Я ожидала, что после моего отсутствия все немного утихнет, но заказы начали поступать почти сразу, как только я объявила, что вернулась.

— Это так здорово, Сара. Если я могу чем-то помочь, ты знаешь, что я это сделаю.

— Хочешь остаться на линии, пока не вернешься домой? — Спрашивает она, зная меня лучше, чем я уверена, что знаю себя.

— Да, это было бы здорово.

— Ты получила это.

— Итак, скажи мне что-нибудь, хоть что-нибудь.

Она начинает болтать о своем бизнесе, радость от того, чего она уже достигла с ее картинами и интернет-магазином, отчетливо звучит в ее голосе, и я теряюсь в ее волнении, когда она рассказывает о своих заказах и клиентах, которых она встретила. Слишком легко отбросить все в сторону и просто слушать ее голос, пока я иду домой.

Я просто продолжаю напоминать себе, что все наладится, потому что на данный момент мало что может пойти не так.

21

ТОБИ

Стелла и Себ вылезают из ее нового Porsche, когда я влетаю на больничную парковку вскоре после того, как оставил обеспокоенную Джоди в коридоре ее дома.

Она умоляла меня позволить ей пойти со мной, но я уже давно отключился, услышав слова Стеллы.

Единственное, что было у меня на уме, — это добраться до мамы и выяснить, что происходит.

Чистый леденящий кровь страх бежал по моим венам, когда я мчался, как дикий зверь, через город туда, где, как я знаю, она будет лежать на больничной койке.

Я глупо позволил себе поверить, что после всего, через что она прошла, с ней все будет в порядке. Что ее дни больниц, лечения и вообще несчастья закончились. Очевидно, я был неправ.

— Что происходит? — Кричу я и бегу туда, где они меня ждут.

Стелла бледная, она цепляется за Себа, как за спасательный круг, и это мало помогает справиться с паникой, поднимающейся во мне.

— Мы не знаем. Папа позвонил за секунду до того, как я позвонила тебе и сказал, что она в машине скорой помощи и едет сюда. Она потеряла сознание, но это все, что он мог мне сказать.

— Блядь, — рявкаю я, проводя рукой по лицу. — Какого хрена мы тогда стоим здесь?

Прорываясь мимо них, я направляюсь к дверям, которые приведут к отделению неотложной помощи.

Когда я врываюсь внутрь, головы поднимаются, но я не обращаю на них никакого внимания, пока ищу в толпе людей Галена.

Он вскакивает, как только видит меня, его лицо разбито, глаза налиты кровью, а волосы в гребаном беспорядке. Он совсем не похож на собранного мужчину, к которому я привыкл за последние несколько месяцев.

— Тоби, — зовет он, приближаясь ко мне.

В ту секунду, когда он оказывается на расстоянии вытянутой руки, он потрясает меня до чертиков, притягивая в свои объятия, сжимая так сильно, что становится больно, в то время как все его тело дрожит от страха. То самое душераздирающее чувство, которое я сейчас более чем разделяю.

— Папа, — кричит Стелла позади меня. Гален отпускает меня и притягивает ее в наши объятия.

Несмотря на ситуацию, то, что они оба здесь, когда они обнимают меня, делает это намного более терпимым. Раньше мне приходилось справляться с болезнью мамы только при поддержке моей тети Пенни и холодного и извращенного ублюдка, который называл себя моим отцом.

Я знаю, что это была моя вина. Я мог бы рассказать ребятам, что происходит. Я мог бы заручиться их поддержкой, когда она столкнулась с лечением и справилась с побочными эффектами всего этого, но я знала, что, если я откроюсь, они окунутся в мою жизнь глубже, и, честно говоря, все было и так достаточно плохо, даже если бы они не узнали правды. Я полагал, что мы все можем сражаться только в одной битве за раз, и мама была самой насущной из этих проблем.

— Что ты знаешь? — Спрашиваю я, когда Гален наконец отпускает нас.