Безродный

Внизу было темно. Темно, пыльно и довольно тесно. Лаз уходил в землю на несколько метров, оканчиваясь небольшой площадкой, от которой вела лишь узкая каменная кишка. Передвигаться по ней можно было только согнувшись в три погибели. Или на четвереньках. Старый, растрескавшийся сырой камень порос мхом и плесенью. Некоторые валуны в стенах и потолке шатались, если коснуться их рукой. В любой момент один из них мог выпасть из своего гнезда и огреть кого-нибудь из нас по голове.

Проход упирался в толстую дубовую дверь. Но на этот раз, вместо заклинания Вернон использовал самый обыкновенный железный ключ. Скрипнул засов, застонали давно не смазываемые дверные петли и… Я смог наконец разогнуться. Мы очутились в довольно просторной комнате. Но больше разобрать ничего не получалось — вокруг клубился густой мрак.

— Погоди немного, — бросил Вернон, — Огонь разожгу.

Послышался удар кремня о кресало. Ещё один. Ещё. Вылетел сноп искр, осев на небольшом пучке соломы. Запахло дымом и спустя пару секунд над импровизированной лучиной появился маленький язычок пламени. Вернон тут же шагнул в сторону и аккуратно поднес его к какому-то предмету. Язычков стало два. Затем три. А спустя пару секунд горели все пять.

Странным предметом оказался подсвечник, в котором уже стояли слегка оплавившиеся свечи. Тьма расступилась, и по каменному потолку просторной комнаты заплясали оранжевые отблески пламени.

Убранство этой комнаты было на порядок богаче самой избы. Возле стен стояли полки, ломившиеся от странных банок, колб, мешочков и связок засушенных растений. На нескольких больших столах, расположившихся чуть ближе к центру комнаты, царил творческий беспорядок. Там стояли все те же баночки, колбы, что-то отдаленно напоминавшее перегонный куб, чашечку Петри. Рядом с ними лежали несколько открытых книг и целая гора старых, истрепавшихся свитков.

— Богато, для деревенской знахарки, — подметил я, подходя к одному из четырех подсвечников, пока Вернон возился с другим. А что, если немного потренироваться? Заодно опробовать, как мне сейчас даётся местная магия. В конце-концов лишним это точно не будет. Да и со временем могут открыться заклинания полезнее спонтанного поджога собственной жопы.

— Она была не простой знахаркой. А чародейкой и учёной, — поправил меня Вернон, — Мы занимались не только тем, что лечили хвори кметов и скота. Хотя и этим тоже.

О как. Ну, картинка потихоньку начинает вырисовываться. Чародейка, которая сбежала в эти края, когда в столице набрал силу орден. Непонятно, только, почему она не стала скрываться от пришедшего сюда отряда. Или не дала им отпор.

Я сосредоточился на фитиле одной из свечек, представил над ней пламя и щелкнул пальцами. Кончик тонкой черной ниточки покраснел. От него пошел легкий дымок, а буквально спустя секунду — крошечный язычок пламени. Усталости я почти не почувствовал. Лишь на несколько мгновений показалось, что кружится голова.

Хмм… А это было легко. Намного проще, чем тогда, в чаще у костра. Видимо, с ростом уровня навыка, заклинания и вправду даются куда лучше. Ну-ка, попробуем ещё разок…

Усталость появилась лишь на последней, пятой свечке. Вместе с заветным сообщением:

Навык «Пиромантия» достиг 3его уровня. Получено 20 очков опыта. До следующего уровня персонажа осталось 110 очков.

— Эй, Генри, ты что там… Что? Но как? — в голосе Вернона послышалось удивление.

— Что «как»? — переспросил я, отходя от подсвечник.

— Как ты зажег их? У тебя ведь нет… — он потряс обгоревшим пучком соломы.

Мда. А вот об этом я не подумал. Раскрываться? Нет, определённо не стоит. Как гласит старая народная мудрость: «Знает двое — знают все». А знакомиться с рыцарями ордена мне как-то совсем не хочется. Значит, придется врать. Но как? Сказать, что у меня тоже была импровизированная лучина? Так ведь попросит показать. А что если… Точно. Он сам жаловался, мол, наркота сильно дала по голове. Но ведь и по памяти она могла ударить.

— Всмысле? — искренне удивился я, — Это ты их зажег.

— Но я ведь точно помню, — неуверенно начал Вернон, затаптывая остатки пучка, — Что начал с того подсвечника, который ближе всего ко входу.

— Мда… — я постарался сделать скорбное выражение лица, — Тебе бы ещё поспать. Или похмелиться. Ты сам зажег эти свечки, как только мы вошли сюда. Забыл что-ли?

Парень не ответил. Он просто молча стоял и смотрел, то на меня, то на горящие свечи, то снова на меня.

— Это всё та пыльца на болотах, — наконец-то выдал он, — Она очень сильно портит разум, если переборщить. Ты это… Приглядывай за мной, дабы не учудил чего, раз уж тебя зацепило слабее.

— Угу, — кивнул я и вернулся к осмотру полок.

Среди склянок, реторт и свитков взгляд тут же выцепил одну странную вещь, напоминавшую небольшую клетку, внутри которой лежал обтянутый высохшей шкурой скелет какого-то существа. Похоже, оно умерло от голода.

— Это что? — поинтересовался я у Вернона, указывая на клетку.