— Ладно, — кивнул я кузнецу, давай показывай, что там у тебя ещё есть, пытаясь примерно прикинуть, сколько может стоить сумка. Вообще, в прошлый раз я за пояс не так уж много заплатил. Но лучше всё-таки оставить денег с запасом. Не хочется брать совсем говно, а приличное явно стоит немало. Эхх, опять торговаться. Ну, хоть навык ещё разок прокачаю.
— Ага, сейчас, — Брен снова скрылся в глубине кузницы. Вернулся он через две минуты, таща в руках пару ботинок с железными наголенниками. Пластины прикрывали лишь переднюю часть ноги и носок сапога, но выглядела обувь внушительно.
— И сколько ты за них хочешь? — поинтересовался я, мысленно прикидывая на чём бы таком сбить цену. Докопаться до ботинок было трудно. Их кто-то уже изрядно поносил, но кожа выглядела ещё весьма добротной. Да и бонус к защите они, по идее должны давать неплохой…
Я пригляделся к ботинкам повнимательнее, вызывая подсказку:
— Один бронзовый, — ответил Брен. В этот раз он решил не торговаться, — И твои ботинки, — Так, а вот это уже интереснее.
— А они тебе зачем? — удивлённо уставился я на кузнеца.
— Сделаю им щитки и тоже продам, — пояснил он.
Цена показалась мне честной, да и старые ботинки уже были без надобности, так что торговаться не пришлось. Нацепив обувку и перекинув щит на спину, благо кожаные ремешки позволяли его там закрепить, я попрощался Бреном и направился прямиком к кожевеннику. Надо было потратить оставшиеся деньги. Их правда, было всего полтора бронзовых, но у меня была надежда как-нибудь да сторговаться. Тем более, с кузнецом это получилось более чем удачно.
Кожевенника снова не было на месте. Наверняка, опять, пересчитывал шкуры в подвале. Хотя, если прислушаться из его избы доносились довольно странные звуки, наводившие меня на самые нехорошие подозрения.
— So deep. So fucking deep… Put your stick finger in… — точно определить, кому принадлежал голос: мужчине или женщине, не получалось. Он был похож одновременно и на тот и на этот. Грубый, но в то же время писклявый.
— Эй, есть там кто! — во всю силу своей глотки заорал я, стараясь подражать командирскому тону капитана, — Выходи! Дело есть!
— Да есть, есть. Чего опять орешь? Не видишь — заняты люди, — раздался грубый бас откуда-то со стороны открытого погреба, — Подожди, сейчас подойду.
Из подвала показалась массивная фигура кожевенника. Кое-как выбравшись наружу, он вытер руки о кожаный фартук и направился ко мне. А я тут же нацепил обратно свои латные рукавицы. Просто, на всякий случай. Вдруг придётся жать ему руку? Хотя… Не хотелось бы.
— Я так и думал, что это ты, — хмыкнул кожевенник, — Ну, за чем пожаловал на этот раз?
— Сумки у тебя есть? Такие, чтоб можно было на поясе носить, но что бы при этом не болтались, — ходить вокруг да около я не стал. Не было ни времени, ни желания.
— Я больше по ремешкам и поясам, — покачал головой кожевенник, — Хотя кое-что завалялось. Погоди немного, сейчас принесу.
Руки жать не пришлось, по крайней мере пока. Хотя сумку я бы всё равно потом обтёр. Так, на всякий случай.
Мастер вышел обратно, неся изделие в руках. На первый взгляд обычная, немного неказистая кожаная торба, но с достаточно хитрой системой ремешков. Один перекидывается через шею на противоположное плечо, другой крепится прямо к поясу, надёжно фиксируя сумку. А что, очень удобно. И в бою не свалится, и при ходьбе мешать не будет. А ну ка, что у нас по описанию…
Я уже хотел было поднести сумку поближе к глазам, как внезапно меня оторвал от дела вопрос кожевенника:
— Слушай, а те слухи, что про тебя одно время ходили? — он замялся, пытаясь сформулировать фразу повежливее, — Это правда?
— Конечно нет, — сплюнул я, — Наглая ведьмина ложь. Эти старые суки надеялись опорочить моё доброе имя.
Наконец появилась подсказка:
Забавно. Ну да ладно, сойдет для начала.
— Понятно. Но ты это, — кожевенник снова замялся, — Если вдруг захочешь изучить моё ремесло — просто дай знать. Познакомлю тебя с моими маленькими друзьями.
Меня аж передёрнуло от таких раскладов и я решил как можно быстрее съехать с темы.
— Сколько?
— За два отдам, — пожал плечами мастер.
— Есть только полтора, — покачал головой я, — Может сговоримся?