Безудержная любовь

Она кивнула. — Моя мама однажды взяла меня с собой к ним на ферму, когда мне было четыре года. Думаю, она надеялась, что прошло достаточно времени, чтобы они стали более снисходительными. Или, может, надеялась, что они увидят меня и почувствуют какую-то инстинктивную любовь, но… этого не произошло.

Я попытался представить себе это — быть отвергнутым собственными бабушкой и дедушкой, прямо там, лицом к лицу. — Это… это тяжело.

— Я помню, как сидела в гостиной с их собакой и слушала, как они ругаются с моей мамой на кухне. Помню, как испугалась и услышала много слов, которых не понимала. Они казались такими злыми на нее.

— Мне жаль. — трудно было не сравнить ее опыт с моим. Когда я рассказал отцу о близнецах и о том, что собираюсь растить их один, он гордился мной. Никто не ставил под сомнение мое решение, не осуждал ни меня, ни Сансу. Он действительно был рад стать дедушкой.

— В конце концов мама пришла в гостиную и забрала меня, — продолжила Вероника. — Она схватила меня за руку, и мы вышли. Я больше никогда их не видела. Ни поздравительных открыток на день рождения, ни подарков на Рождество, ничего.

— Похоже, вам было лучше без них.

— После этого мы пошли и купили мороженое. У меня было ванильное с радужной посыпкой.

Я посмотрел на нее, и вдруг она показалась мне такой юной, ее подбородок покоился на коленях, а глаза светились в темноте. — Ты на самом деле помнишь, какой вкус был у тебя в тот день?

— Он всегда был моим любимым. Он и сейчас остается таким.

Я медленно кивнул, отчасти жалея, что не могу прямо сию секунду купить ей ванильное мороженое с радужной посыпкой.

Она вздохнула. — Держу пари, в этом городе есть отличное кафе-мороженое

— Несколько, — подтвердил я. — гавань Вишневого Дерева — отличное место для тех, у кого есть парусник и кто любит сладкое.

— Мне даже не удалось увидеть гавань. Или съесть сливочную помадку.

— Тебе стоит попробовать перед отъездом.

— А есть бесплатные образцы? Сейчас у меня около пяти баксов.

Сочувствие тронуло мое сердце. — Ты успела поговорить со своей подругой? Она сможет тебе помочь?

— Она хочет. — Вероника вытянула ноги, и рубашка опасно задралась на бедрах. — Но у меня сейчас нет доступа к банковскому счету, поэтому даже перевести мне деньги сложно. Нам нужно найти "Вестерн Юнион"⁹ или что-то в этом роде.

— Точно. — мое тело реагировало на ее обнаженную кожу, и мой член приподнялся, словно хотел рассмотреть ее получше. С трудом оторвав взгляд от ее ног, я на минуту задумался. — Думаю, есть один в Питоски. Это примерно в двадцати минутах езды отсюда.

— Двадцать минут пешком? — с надеждой спросила она.

Я покачал головой. — На машине.

— Точно. — она показала пальцем и пошевелила ступнями. — Как думаешь, сколько это миль?

— Может быть, десять¹⁰ или около того. — я размял ноющее плечо.

— Это не так уж плохо. Я могу дойти пешком.

— Я отвезу тебя.

Она покачала головой. — Нет. Ты уже достаточно много сделал.

— Я сказал, что отвезу тебя. — боже, эта гребаная мышца была тугой, как промежность моих штанов.

— Ты слишком занят.

— Я найду время.

— Я не хочу тебя беспокоить, Остин.

— Слишком поздно, Вероника. — наши глаза встретились, и ее губы приоткрылись, как будто я ее обидел. Я подумал, что, возможно, она продолжит бороться со мной, но потом она улыбнулась.

— Хорошо, — сказала она. — Спасибо.

Оставив шею в покое, я откинулся на спинку кресла. — Ты всегда так много споришь?

— Ты всегда такой властный?

Я бросил на нее взгляд. — Да.

Ее губы приподнялись. — Мейбл сказала, что ты старший из пяти детей.

— Мейбл слишком много болтает.

— Люди говорят то же самое и обо мне.

— Я в это верю.

— Мейбл сказала, что ты был потрясающим старшим братом, — продолжила она. — Немного чрезмерно заботливый, но всегда был рядом с ней.

— Я защищал ее. — я заерзал в кресле. — Наша мама умерла, когда мне было двенадцать, а Мейбл было всего три года, так что я вроде как помогал растить ее.

— О, прости, — тихо произнесла она. — Должно быть, это было очень тяжело.

— Мы справились.

Она снова обхватила колени и на мгновение затихла. — Я всегда мечтала, чтобы у меня были братья и сестры.

— Возьми одного из моих. Предпочтительно Ксандера.

Она улыбнулась. — Вы двое не ладите?

— Мы прекрасно ладим. Просто он знает, на какие из моих кнопок нужно нажимать.

— У меня такое чувство, что это взаимно, — сказала она.

— У Ксандера не так много слабостей. Его мало что беспокоит.

— А тебя многое беспокоит?

— Мне просто нравится все так, как оно есть, — коротко ответил я, снова потирая плечо.

— Что здесь происходит? — она указала на руку, сжимающую мои больные мышцы. — Ты что-то потянул?

— Наверное.

Она поднялась на ноги. — Позволь мне помочь. Встань.

— Ты не обязана…

— Я сказала, встань. — она передразнила мой прежний тон.

Медленно я поднялся со стула. Мы стояли близко, почти грудь к груди. — Ну и кто теперь властный?

Ее улыбка была такой же соблазнительной, как и ее голые ноги. — Повернись.

Я закатил глаза. — Вероника.

Она нарисовала круги в воздухе одним пальцем. — Давай. Повернись лицом.

Неохотно я повернулся вполоборота, оказавшись к ней спиной.