Безумие

– Ах, мечты, они ставят меня порой в такое неудобное положение.

– Ну, куда же ты? – дёрнул я руль. – Вот, человека подрезала. Ты вообще в зеркала смотришь?

– Смотрю, – поправила она волосы. – И хватит на меня орать, хочешь, садись за руль сам.

– Да как не орать. Лучше поорать, чем мы сейчас влипнем и будем стоять здесь несколько часов, выяснять отношения уже не только между собой. Когда делаешь манёвр, надо сначала в заднее зеркало посмотреть, потом в боковое, затем уже можно перестраиваться.

– Я бы им так не доверяла, – смягчилась Шила.

– Кому?

– Зеркалам.

– У тебя есть кто-нибудь? – спросил в рабочем порядке Артур.

– Ты думаешь, что меня мог бы устроить кто-нибудь?

– Да. Вполне.

– Жаль, что ты так считаешь.

– Извини. Дурацкая привычка всё переводить на цифры.

– Ты тоже оказался жертвой цифровой революции? – остановила Шила машину перед «красным» напротив памятника Ленину.

– Да, одна ипотека чего стоит.

– Не напоминай.

– Я бы рад, а у меня всегда в башке, что ещё 10 лет по 1000 евро в месяц.

– Это всё оттого, что ты перестал читать. Читать меня. Может, тебе хочется полистать что-нибудь другое?

– Ты думаешь, что-нибудь меня устроит?

– Нет, думаю, лучше классику.

– Я недавно был в библиотеке, знаешь, что я заметил, книг стало в разы больше, чем людей. Люди, по определению, стали меньше читать, я не исключение, всё оттого, что цифры стали важнее.

– Опять ты про ипотеку?

– Не только. Цифровое фото и кино стирает книги из рук, вместо них теперь в руках в лучшем случае фотоаппарат на палке, чтобы сделать селфи, в худшем – пульт.

– Что ты хотел, людям не хватает себя, они скучают по себе, им хочется видеть себя со стороны, потому что никто не может им сказать, какие они есть на самом деле.

– Ты шутишь?

– Я серьёзно. У меня был доклад на эту тему в универе. Кстати, если говорить о книгах, то это единственный медиаформат, который пережил цифровую революцию. Хочешь ещё?

– Давай.

– Мы живём в век депрессий и Интернета. Интернет – как плесень, он окутал всё и вся. Только книга может спасти. Только хорошая книга. Книга – это Библия.

– Хорошая толстая книга.

– Почему толстая?

– Её ещё можно использовать как подставку для чайника.

– А, теперь я поняла, кто пролил кофе на мою книгу.

– Я только добавил интриги в скучный сюжет.

– Сюжет классический. Ты почитал бы сначала.

– Хорошо, я понял, сегодня после работы заеду в магазин, возьму классика.

– С какой-нибудь хорошенькой ученицей? – остановила я машину.

– Разве какая-нибудь меня устроит, – поцеловал Артур меня. «Вечно нацепит эту дурацкую прощальную улыбку. Откуда она у него?» И вышел. На улице скучно моросило. Шила стояла на аварийке, пока тело мужа не поглотила суета города.

Понедельник, как Эверест, никогда не знаешь, когда закончится восхождение, то ли во вторник, то ли только в субботу. На подъезде к колледжу я уже думала о парковке, о чём я ещё могла думать. Найти своё место в жизни было очень важно, хотя бы на день.

* * *

Она вышла к доске и смолкла, даже внешность её, что недавно только кричала, тоже заткнулась. В каждом молчании есть доля мужества. Однако пауза затянулась, и надо было что-то предпринимать. Я уронил ручку. Саманта, так звали ученицу, вздрогнула, будто проснулась, и начала рассказывать тему. «Некоторым нужна отмашка, чтобы начать». Вспомнил я почему-то пощёчину, которую мне влепила Шила, когда я впервые назвал её дурой. Невольно потрогал свою щёку, будто по ней можно было определить температуру кипения женщины.

– Ты что? Больно же.

– Ты тоже почувствовал эту боль? С некоторыми необходимо быть жёстче. Иначе они на шею сядут. И куда потом ты будешь меня целовать?

– Я найду место для парковки своих губ, не волнуйся, – всё ещё потирал я щёку.

Именно после этого и началось, всё пошло наперекосяк не только дома, но и на работе.

* * *

Бортовые самописцы фиксировали последние минуты жизни из биографии дровосека. Артур беспомощно лупил топором дверь, выбивая из себя Раскольникова. Он писал книгу о своём славном творчестве, он крутил круглое колёсико радио, проезжая курсором города, выдавленные за стеклом приёмника, словно они проплывали за окном. В каждом городе своя музыка, своя цитата для своего сникерса с арахисом. Всё это было похоже на какую-то компьютерную игру, где все хотят выиграть, если не получилось в жизни.

* * *

Дни шли на цыпочках, то забирая меня целиком и полностью, то чураясь меня, с желанием пролететь по-быстрому. Будто увидели в толпе знакомое лицо, но сделали вид, что не заметили. Впрочем, я их тоже часто не замечал. То вовсе останавливаясь на обочине в ожидании своего номера автобуса. Чтобы заступить на вахту вовремя в свой назначенный день, чтобы наступить на всех, простоять 24 часа и удалиться. Вопрос счастья, вот что заводило меня и большинство людей в тупик. Не тупить – означало быть счастливым.

Шила приблизила ко мне лицо и стала громко принюхиваться:

– Вы кто?

– Я кот.

– Вы уверены?

– Нет, но собаки лают.

– А ты умеешь лаять? – положилась она на меня. Голова её устроилась на моей груди.

– Нет. Я же кот. Могу только кричать по ночам.

– А по утрам?