Безумие

Внезапно Запускаев обмяк, потек горячим воском под жестким взглядом Сура. Присел на подоконник, пачкая пеплом халат. Вдыхал грязный табачный дух курилки.

– Я… сам не знаю… Недавно. Я заметил… Я сам догадывался… отгонял от себя. Знаете… как муху отгоняют… Но понял… а поделать ничего не могу. Когда наклоняюсь над ними… или когда помогаю при процедуре… или когда просто беседую… на обходе… я… чувствую, что я – это они… а они – это я… ну, как будто все меняется местами… это как карты… можно разбросать так, а можно сяк… И еще… я заметил… когда я вызываю кого-то на осмотр в процедурную… или в манипуляционную… или в ординаторскую… и – наедине с кем-то… в особенности – с женщинами… я… это трудно объяснить… я…

– Договаривайте!

Голос Сура стал резким, жестким и властным. Он впечатывал в лицо Запускаева темный сургуч глаз.

– Будто они… меня… будто у меня… все…

– Еще!

– Они меня… выпивают… Это они… хищники… Это они наслаждаются мной… но мне это тоже приносит… удовольствие… это переселение душ… Будто я – это он… или она… и мы… это как в любви… я…

– Ты…

– Да, да… именно так… я наслаждаюсь… и я… улетаю… Далеко!.. я не знаю куда… вернее, это они не знают… мы улетаем вместе… это обоюдное удовольствие… Это… я не знаю, это лучше любви!.. я такого никогда не испытывал… Я даже не знал, что… такое в мире бывает…

– Дальше!

– И я… стал искать это… ощущение!.. это счастье… Я хочу опять и опять становиться ими… и быть с самим собой в ладу… с самим собой – в объятии… это непередаваемо… это обнимаются души… одна… одна огромная душа… такая беспрерывная радость… чудо… все за это можно отдать!..

Руки Запускаева дрожали, двигались, плавали, как две белые большие рыбы, пальцы сжимались и разжимались, он поводил ими перед носом, опускал, опять поднимал, и опять беспорядочно, сонно шевелил ими. Сур продолжал держать зрачками его широкие, как под каплями атропина, зрачки.

– Дальше!

– Я стал вызывать их к себе… на… на сеанс гипноза… запирался в кабинете старшей сестры… сажал напротив… клал руки на плечи… смотрел в глаза… и начиналось… о… начиналось… Я сходил с ума от радости, счастья, удовольствия…

– Вы! А они?

– Они… Они… – Запускаев замахал руками. Руки поплыли в стороны, отдельно от Запускаева, потом отчаянно сблизились, нашли друг друга, сжались крепко, бешено, кости хрустнули. – Они… Я не знаю… Кричали… стонали… смеялись… самая разная реакция… они видели моими глазами… а я – их… Они ощущали то же, что и я… Они – наслаждались… Я… дарил им счастье… а потом…

– Дальше!

Сур изо всех сил старался не выпустить пойманные зрачки Запускаева.

– Они… падали на пол… да, падали со стула на пол… закатывали глаза… не дышали… теряли сознание… как во время оргазма… потом бились головой об пол… катались по полу… орали… дверь закрыта, никто не войдет… крики… я зажимал им рот тряпкой… ей… ему… неважно… Это мужчины… женщины… дело не в этом… они – это все я… я… я сам с собой… я… сам… и это сильнее всего… и страшнее всего… это все я, я один… они все – это я… И я… перестал!.. различать…

По вискам Сура тек пот.

– Дальше!

– Различать, кто мы такие все… Разделять – людей… Я понял: мы все – одно… Одно существо… Многоликое, многорукое, многоглазое… огромное… спрут… чудовищный осьминог… и он играет, наслаждается сам с собой… И что любви нет… а есть только эта жажда, эта минутная радость… и ею надо пользоваться, минутой… потому что и спрут умрет!.. и я… и он… и она…

Дернул зрачками вбок.

– И вы!

Понял, что его крепко держат. Не выпустят.

Руки разжались. Заметались.

– Дальше!

Сур терял сознание. Но важно, нужно было донырнуть до дна.

– И потом… я подходил к нему… к ней… все равно… и расстегивал халат… или пижаму… и приближал лицо к лицу… и пил дыхание… пил… не обнимал… нет, не насилие!.. нет!.. я нежный, я скромный… я просто пил… пил… излучение… самый смак… самый сладкий воздух, дух… чудо… это и было самым сладким, сладчайшим… темнота… фонари за окном… никого… я дежурю… и я – царь… я владыка… и я наслаждаюсь… и я – он, и я – она… нет границ… нет заслонок… нет… последней преграды… смерть стирается, стерлась… я вхожу туда, куда всегда было запрещено!.. и я!..

Сур присел и глядел в глаза Запускаева снизу вверх.

– Дальше!

– Я… был… владыка всего, всего… вся власть – у меня… это нельзя передать… над всем миром… над каждой живой душой… такая радость… такая…

Сур схватил Запускаева за плечи, Запускаев вздрогнул, как под током в кабинете ЭСТ, подался вперед, боднул воздух кудрявой русой башкой, как баран, и тут Сур потерял его зрачки, они ускользнули, уплыли. Запускаев стал мелко дрожать. Носки его башмаков отбивали чечетку. Руки колыхались. Кровь отлила от лица. Он стал заваливаться назад. Сур едва успел поддержать его, чтобы он не упал и не проломил головой оконное стекло. Крепко прижал его к себе. Так стояли, обнявшись. Будто друзья после долгой разлуки. Запускаев положил тяжелую голову Суру на плечо. Курчавые волосы пахли псиной. Он потерял сознание.

Тяжелое богатырское тело оттягивало Суру руки, давило на грудь. Сур приблизил губы к волосатому уху Запускаева и внятно, жестко и тихо произнес: