Безумие ли?

Эта, казалось бы, вымышленная ситуация местами была очень личной для нее. Я видел, как некоторые эмоции отражались на ее лице. Особенно гнев и страх. И в этой метафоре она увидела себя. Брошенную, преданную, испуганную одиночеством и задушенную обидой. Но ей я этого не озвучил. В наших следующих сеансах мы разбирали разные ситуации из ее жизни, то, что ей казалось наиболее важным. С той же схемой связи между мыслями и реакциями. Она замечала, что в совершенно разных ситуациях: с начальницей, которая требовала работать сверхурочно (недавно она снова начала работать, так как кончились деньги и сидеть в четырех стенах стало тяжело), с отцом, обозвавшим ее мать в присутствии клиентки, со знакомой, которая не вернула занятые деньги, часто звучали слова «должен», «нельзя», а рядом с ними «предательство» и «одиночество». А обычными для нее эмоциями были – тревога, страх и обида.

Возвращаясь к приступам, которые сохранялись, но теперь были короче и реже, один-два раза в неделю, я попросил ее припомнить, какие мысли посещали ее в те моменты. Она вспомнила, что очень часто, особенно вначале, она по многу раз повторяла «он меня бросил», «я теперь одна», «зачем все так, за что он со мной так». Позднее эти мысли прошли, и в последнее время звучало «когда это все закончится, я так больше не могу». Я спросил, уверена ли она, что у нее был именно страх во время этих приступов. Она ответила, что вначале да, но потом чаще была горечь обиды.

Также она призналась, что еще до нашей первой встречи был эпизод, когда на волне опьянения и особенно сильного приступа, она схватила нож и попыталась порезать себе предплечье. К счастью, нож был тупым, и скоро пришла соседка по квартире, так что все закончилось царапинами. Тогда-то соседка и решила искать психиатра. Сейчас такие мысли ее не посещали, и пила она гораздо реже. С ее слов, помогали таблетки.

Ее мучили воспоминания. Ей пришлось выбросить все его подарки из квартиры, удалить фотографии, ходить другим маршрутом на работу и избегать тех мест, где они гуляли вместе. Но дело было не только в нем. Ее мучили воспоминания об умершем брате. О том, как отец изменял ее матери, но потом вернулся, а мать его простила. Об этом она говорила со злостью и обидой на мягкосердечие матери.

Очень часто бывала обида. И она начала замечать, что это не просто так. Однажды, наконец, она спросила об этом прямо.