Безумие ли?

Все это время она смотрела вниз, на платок, а слезы продолжали стекать по ее щекам. Стало понятно, почему она избегала макияжа. Действительно, к сожалению, история ее не была нова. В последние месяцы ко мне часто обращались молодые девушки и женщины с похожими событиями и похожими симптомами. Но ей я не стал этого озвучивать. Вместо этого я заверил ее, что у нее нет психического расстройства в обыденном понимании, но все же, мне кажется, есть признаки тревожно-депрессивного синдрома, который она переживает. И предложил ей помощь, не только медикаментозную, как психиатр, но и сеансы психотерапии. Она сказала, что подумает и ушла, раньше, чем закончилось время консультации, взяв листок с рекомендациями по обращению к психотерапевту и повторной консультации психиатра при утяжелении ее состояния.

У нас в обществе традиционно психическими болезнями считают лишь самые тяжелые, то, что в медицинском сообществе называется «большой психиатрией»: шизофрения, биполярно-аффективное расстройство, деменция, умственная отсталость. Но к тому, что причисляется к так называемой «малой психиатрии» – невротическим расстройствам, – есть предубеждение, что это «слабохарактерность», «глупости», то есть то, с чем человек обязан справляться сам, а не идти к «мозгоправам». Ну максимум обратиться к неврологу, чтобы попить «успокоительные таблетки» или уколы поделать. И в чем-то эта позиция верна, ведь такие расстройства невротического спектра действительно возникают из-за актуальной для человека психической травмы. И действительно, многие люди могут с такими проблемами в их жизни справиться. Но есть и особенности склада характера, личности, которые не позволяют этого сделать. И, к сожалению, хоть мне и казалось, что ей требуется моя помощь, я не верил, что увижу ее снова.

Я посмотрел на наручные часы: пациентка задерживалась на десять минут. И тут я услышал открывшиеся двери лифта и быстрое шуршание бахил.

– Простите, я опять опоздала, – в ней мало, что изменилось. Та же одежда, скудный макияж, но в глазах было больше решительности. – Я ходила к психологу, как Вы советовали, но мне не понравилось. Могли бы Вы заняться моим случаем?

Я ответил, что принимать решение мы будем вдвоем после того, как я расскажу ей о предлагаемых мной методиках терапии. Но для начала мне хотелось узнать, каково ее состояние сейчас и каким было в прошедшие две недели после первой встречи. Приступы повторялись по-прежнему, один-два раза в день. Она съездила к родителям, но от поездки стало хуже, она еле сдержалась, чтобы не разругаться с ними окончательно. А соседка уехала на несколько недель, поэтому дома она чувствовала себя еще более одиноко и пила в этом одиночестве почти каждый день. Это и подвигло ее обратиться к психотерапевту по месту жительства. Но очереди и какая-то конвеерность встречи заставили ее чувствовать себя как на приеме кредитного отдела в банке, поэтому она решила вернуться ко мне, так как других специалистов не знала.

Сначала я предложил ей курс препаратов – антидепрессанта и транквилизатора, чтобы немного успокоить ее и уредить частоту приступов. Она согласилась, и я выписал ей рецепт. Также она попросила рассказать ей о психотерапии.

– Что ж, мне нужно рассказать Вам о том, чем я занимаюсь, какой парадигмы придерживаюсь во взглядах на принципы работы психики. Если я буду говорить что-то непонятное для Вас, или с чем-то будете не согласны, то прошу Вас меня останавливать.