Безумие стали

Напряжение в комнате спало. Гроуверк моргнул и потер глаза. Слуги уже суетились вокруг стола, угощая гостей красным зарийским из погребов Молиньяк. Джаб сделал глоток и посмотрел на Диану. Благая Троица, как же она прекрасна! За последний год куртизанка только похорошела, еще больше расцвела, являя собой идеальный образ обольстительницы. А он-то тайком думал, что девушка будет страдать от разлуки, не сможет его забыть… даймоны тьмы, как же наивен он был! Лейтенант Железных Тигров оторвался от созерцания чарующей красоты бывшей любовницы и заставил вспомнить себя о законной жене – милой, чуть полноватой, но всё равно родной. И верной, в отличие от всяких вертихвосток! Джаб неодобрительно покосился на молодых хлыщей, так и вьющихся возле Дианы, и залпом опорожнил бокал. Люди не торопились расходиться от стола. Цвет дворянства смаковал вино и ждал последствий удивительной партии в баккара.

– Прошу извинить меня, граф, – сказал, наконец, барон Гроуверк, оправившись от потрясения. – Я не сомневаюсь, что вы играли честно. Как желаете получить выигрыш? Такой суммы у меня с собой нет, но я владею некоторым имуществом. Его залоговая стоимость…

– Благодарю! – оборвал Ларкин. – Меня не интересуют скотобойни и ветхие дома.

– Тогда что же? – спросил насупившийся Снарк.

– У меня есть отличный оруженосец, – начал Генри издалека. – Он молод, расторопен, трудолюбив, но всё же не всегда справляется с моими причудами. Чак, не хмурься, а лучше налей мне еще вина. Спасибо. Проверь еще, пожалуйста, как смазан мой арбалет, он в седельной сумке. Так вот, – продолжил Ларкин, сделав внушительный глоток зарийского. – Я склонен простить вам весь долг… слышите?! Весь долг, любезный барон, за сущую малость.

– Завоевать для вас трон? Или, может, сосватать королеву? А не хотите ли свежей вырезки? – осклабился Гроуверк.

– Всё мимо, хотя, вид крови меня возбуждает, – ответил Змей. – Вы дадите мне в услужение вашего прыткого не по годам юношу. Думаю, два оруженосца будут для моей скромной персоны в самый раз.

В зале раздались удивленные возгласы. Никто не ожидал, что граф потребует такого. Действительно – малость. Родовитые и богатые дворяне нанимали обычно для своих отпрысков учителей, а по достижению четырнадцати зим любимые чада ждали, когда Брамберг объявит набор в Кале, и молились, чтобы их приняли в прославленную школу. Менее удачливые юноши довольствовались ролью оруженосцев при именитых рыцарях, кои брали на себя обязанность учить их ратному делу, хорошим манерам и всему, что считали полезным для подрастающего поколения. Здесь при одном воине могли обретаться до трех юношей. Бывало и такое, что обнищавшие или титульные дворяне вынужденно отдавали младших сыновей в услужение никчемным, но богатым баронам и графам. Некоторые из этих господ набирали в свою свиту исключительно смазливых мальчишек – днем те исполняли обязанности оруженосцев, а ночью – покорных любовников. Замечая сальные улыбочки, Джаб гадал, сколько из присутствующих в зале сейчас подумали о Ларкине подобным образом. Впрочем, никто не стал бы говорить о своих подозрениях в лицо лучшему клинку королевства. А вот посплетничать потом о нахальном капитане – это да, вот только подождем, когда данный капитан закончит здесь и удалится подальше.

Услышав предложение Ларкина, люди расступились. У дальней стены стояли оруженосцы – они замолчали и уставились на юношу в черном плаще. Поднятый воротник скрывал лицо подопечного Гроуверка почти так же хорошо, как глубоко нахлобученная шляпа; свет масляных ламп выхватывал из тени лишь блестящие глаза. Они неотрывно смотрели на господина. Барон кашлянул и произнес:

– Но граф, этот юноша мой родственник, я не могу отдать его вам как простую вещь.

– Родственник? – прищурился Змей. – Конечно, это меняет дело. Выложите на стол сорок золотых и покончим с этим.

Чему-то засмеялась Диана. Бубнящий юнец довольно покраснел, уткнувшись носом в изящное ушко с изумрудной капелькой – происходящее в зале его нисколько не интересовало. Джаб поморщился в сотый раз за сегодняшний вечер. Зачем Ларкину еще один оруженосец? Они пришли сюда в поисках наемного убийцы, но пока его что-то не видно. Гроуверк посмотрел на своего родственника; Джаб мог поклясться, что тот еле заметно кивнул, точно разрешал свою передачу. Люди вокруг молчали в ожидании последнего акта драмы, ноздри щекотал дым из закуренной Редфордом трубки. Барон вздохнул и поднялся из-за стола.

– Ваша взяла, граф. Другого выхода я не вижу. Мой оруженосец переходит под вашу опеку, я освобождаю его от данной мне клятвы, но обещайте, что будете достойно обращаться с ним.

– Всё зависит от его поведения, – бросил Ларкин.