Безумие в моей крови (СИ)

Аркрий застрял где-то в глубине своих мыслей, и мне показалось, что знакомые тени прошлого отражаются на его вдруг постаревшем лице. Темные коридоры замка, маслянистый свет факелов, от дыма которых першит в горле, неумолимые взгляды друатов, удушливая пыль покоев, в которых навсегда запирают твою свободу. Я содрогнулась, но не отвела взгляда. Было так странно встретить человека, в душе которого жили те же демоны, что и в моем.

— Почему-то мне кажется, что вы не из тех людей, которые замаливают свои грехи, — призналась я, и Аркрий рассеянно кивнул, все еще утопая в своем прошлом.

— Вы правы, но все-таки, друаты могли дать мне шанс. У меня не было ничего — ни денег, ни друзей. Ни одного человека, который согласился бы научить меня выживать на мертвой земле. Здесь люди не доверяют друг другу, у нас нет ничего общего, кроме страха. На мертвой земле обнажается самая глубокая, животная людская природа, и, поверьте мне на слово, в ней нет ничего привлекательного. Тем, кто живет на живой земле, этого не постичь. Особенно вам, королеве Лиивиты, по мановению руки которой тают снега, наступает весна, меняются судьбы людей и облегчается дыхание живой земли.

Он действительно знал обо всем. Трудно поверить, что друаты отпустили его живым.

— И что случилось с вами после изгнания? — Я внимала каждому его слову. Он был необычным человеком, по воле случая получившим доступ к тайнам моей жизни. Почему же я не встретила его раньше? Если бы его не выслали с Лиивиты, если бы я встретила его, то, может быть…

— Парадоксально, но люди, потерявшие все и ничего не умеющие, часто пробиваются вперед. Они либо пресмыкаются перед сильными, либо подавляют слабых. Это хорошо проторенный путь, но те, кто ему следует, не выигрывают ничего стоящего. Им приходится выбирать из уже имеющегося меню удач. Настоящая победа возможна только тогда, когда ты находишь непроторенный путь и следуешь ему, несмотря ни на что.

— И вы нашли такой путь?

— А вы как думаете? — Аркрий посмотрел на меня с укором. — На мертвой земле ежедневно гибнут сотни, а то и тысячи людей. Кавидия замыкает вокруг них свое убийственное кольцо, и они сдаются мучительной смерти. А среди моих людей за последний месяц умерли только двое, да и то по собственной глупости. Народ доверяет мне и беспрекословно подчиняется моим приказам. Не смотрите на то, как мы живем сейчас. Мы готовимся к переезду, и на новом месте наша жизнь станет спокойной и благополучной.

— Если не секрет, скажите мне, какой путь вы нашли. Обещаю, что не воспользуюсь им.

Аркрий запрокинул голову и рассмеялся от души.

— Я обещаю, что вам не захочется следовать моему пути. Непроторенные пути потому и не проторены, что они почти непроходимы. Я сражался только с теми, у кого было очевидное преимущество, у кого по определению было больше шансов выиграть. Я стал обычным торговцем, я продавал всякие мелочи, путешествуя по мертвой земле. Но я не пригибался и не прятался, а выискивал тех, кто был заведомо сильнее меня и бросал им вызов. Я появлялся в чужих селениях с уверенностью короля. Да, мне часто доставалось, но вы и представить себе не можете, как быстро я учился! Я блефовал, рисковал и, в конце концов, победил. Не стараясь ничего получить, я получил все, причем люди сами сложили это к моим ногам. У меня появился преданный мне народ. Вот и вся история. — Его неприязненный смех скрипел, как нож по фарфору. — Хватит говорить о моей жизни, Вивиан. Ваша очередь. Расскажите, какие несчастья привели беглую королеву на мертвую землю. Вы купили остров, который не распадается под вашими ногами, так чего же вам не хватает?

У меня не было оснований ему доверять. Он мог отдать меня на растерзание своим людям. Он мог заставить меня странствовать по Кавидии без средств на существование. Но нет ничего сильнее искушения поделиться правдой с тем, кто уже наполовину тебя понимает. И я поддалась ему.

— Вы будете смеяться, но мне снова не хватает свободы, — с горьким смешком ответила я. — Вы, наверное, думаете, что я избалованная девица, и я полагаю, что так и есть. Меня заперли на острове и приговорили к постоянному, насильственному отдыху. Это оказалось самым суровым испытанием. Мне хочется, чтобы хоть раз у меня была полная свобода выбора. Даже если я впоследствии пожалею об этом, я хочу сделать свой выбор самостоятельно.

— Полагаю, что вы говорите не о выборе платья? — Хотя он и пошутил, в его взгляде было столько неожиданного понимания, что моя боль, капля за каплей, начала стекать по стенкам души.

— Не обижайте мои платья, — с напускной важностью сказала я. — Они — то единственное, что мне позволяют выбирать.

Пространство между нами сгустилось от взаимопонимания. Хотя не исключаю, что мне всего лишь показалось. Ведь мы рассказали друг другу так мало. Что может быть общего у стареющего самозванца-короля и молодой беглянки-королевы? Борьба за выживание?

Наблюдая за мной, Аркрий грустно улыбался.

— Надо же, кто бы подумал: королева Лиивиты несчастна.