Безумие в моей крови

Лиивите нравилось следить за моими мучениями. Иногда мне кажется, что она всего лишь притворяется, что не понимает людей. Она не могла прочитать мои мысли, но она догадалась о моей любви.

Я горел. Не жил. Дрожал от необходимости защитить мою хрупкую королеву от своеволия живой земли. Той земли, которой я принадлежал.

Не спрашивайте про любовника Вивиан. Я стал причиной этого фарса, я стоял под их дверью и молча умирал. Не мог остановить, не мог предложить альтернативу. Я сам причинил себе боль.

Я тщательно скрывал свои чувства. Если бы Лиивита знала всю правду, то избавилась бы не только от меня. Она бы причинила вред Вивиан, а я не мог этого допустить.

Безумие окатило Вивиан кипятком, и когда она пришла ко мне за помощью, я потерялся навсегда.

Я думал, что готов уйти. Спасти себя. Но я ошибся. Я не смог пережить ее боль, ее бесконечный ужас. Я сошел с ума от своего бессилия и дал клятву защитить ее.

За эти годы я научился прятаться от Лиивиты, но она поняла, что я предал ее. Как ревнивая женщина, она следила за мной, устраивала сцены, ругалась, умоляла, угрожала.

Я справился со всем. Я спас Вивиан, отправил ее в безопасное место и стал дожидаться момента, когда Лиивита меня выгонит. Тогда я отправился бы к Вивиан и умолял ее любить меня и научить снова быть человеком.

Я справился со всем.

Кроме одного.

Вивиан вернулась.

Разрушила мой идеальный план, наше будущее. А с ее возвращением Лиивита возненавидела меня.

Мне так хотелось покончить с секретами, с ложью, и поэтому каждый день был изысканной пыткой. Мне хотелось схватить Вивиан в охапку и сбежать, но я должен был позволить ей найти свое счастье, найти общий язык с Лиивитой. Я не мог этому помешать. С момента ее возвращения она стала пленницей живой земли, и ценой ее благополучия было мое молчание. Этого потребовала от меня Лиивита.

Это был конец. По крайней мере, я так думал.

Как интересно складывается жизнь.

Разрушив мои планы, Вивиан создала свои. Она победила в, казалось бы, безвыигрышной схватке с живой землей и вернула меня обратно.

И вот я здесь. Я принадлежу, и теперь существуют те, кто принадлежит мне. Голодная пустота во мне дрогнула и замкнулась, удивленная переменами.

Семья.

Странная, неожиданная концепция.

Ви никогда не узнает, что она сделала со мной.

Она стала для меня всем.

Моим друатом.

* * *

ВИВИАН

Странная вещь — счастье. Как воздух, оно везде. Выжигает из памяти старые обиды и страхи.

Аркрий прав: один человек может стать для тебя всем миром. Даже если он друат. Особенно если он друат.

Смирилась ли я с нравом Лиивиты? Не полностью. Справедливости ради, стоит спросить, смирилась ли Лиивита с моим нравом, и ответ будет таким же. Мы начали с осторожного союзничества. Убедившись, что возвращение Троя не оставило ее обделенной вниманием, Лиивита любезно согласилась выслушать меня и не проявлять жестокости. Я по-прежнему приходила на окторатум по вечерам и рассказывала ей о людях, о королевском часе, о Трое. Постепенно даже друаты-исполнители немного успокоились и стали относиться ко мне почти дружелюбно. Почти! Да, Лиивита по-прежнему была все такой же чувствительной, обидчивой и капризной, и каждая спасенная жизнь давалась мне с трудом. Но я знала, что без меня все было бы намного хуже. Я помнила Кавидию. Мой народ не знал, что такое мертвая земля, и я рассказала им об этом. И в этот раз они выслушали меня. Я напоминала им об этом на королевском часе и во время открытия сезонов. Люди вспоминали об этом, когда видели у себя дома малахитовую фигурку королевы. Кстати, эти малахитовые фигурки стали новой легендой Лиивиты. Я оставляла их в домах людей в знак предупреждения или напоминания о том, что им дан второй шанс. Иногда они приносили их с собой, когда приходили на королевский час, и долго смотрели на меня с благодарностью, которой я так жаждала раньше и которую получила только после того, как перестала ее искать.

Мою жизнь нельзя назвать простой, но я счастлива. Со мной рядом Трой, сложный, интересный, любимый, мой. Наш сын, Алион, настолько похож на него, что мне даже обидно.

— Кровь друатов сильнее человеческой, — объяснил мне Трой, посмеиваясь и возясь с сыном на ковре.

Когда Алион подрос и начал проявлять характер, я убедилась, что у нашего сына есть и некоторые мои черты. Например, упрямство. Моему самолюбию этого оказалось достаточно.

Потом у нас родилась дочь Карина. Это произошло случайно и очень озадачило Лиивиту. Появление второго ребенка не предусматривалось законами живой земли. После нескольких тревожных недель Лиивита постановила, что Карина вырастет свободным друатом и будет вольна сама выбирать свой путь.

Потом у нас появился второй сын, Леон. Он уже не был случайностью, и Лиивита махнула на нас рукой.

— Делайте, что хотите, все ваши последующие дети будут свободными друатами.

По-моему, Лиивита надеялась, что, дав им свободу, она быстро избавится от моего упрямого потомства. Она сосредоточила свое внимание на Алионе, надеясь, что он больше похож на Троя, чем на меня. Так и было.