Безумная кепка Мономаха

— Из моей тумбочки?

— Ага. Очень захотелось.

— Кирик! — заорала я. — Ну скажи, с какой стати ты вдруг надумал слопать отложенный другим человеком продукт?

Мальчик укоризненно покачал головой:

— Лампа, неужели ты пожалела крошку творога?

— Мне нужен сырок! Срочно! Прямо сейчас! — чуть не зарыдала я.

Кирюша поднял вверх брови:

— Да зачем? Валялся он в ящике, и ничего, а как только я его съел, сразу нужен стал. Очень уж ты вредная.

— И как теперь… — начала было я объяснения, но тут же прикусила язык.

Нет, нельзя рассказывать подростку правду.

Кирюша мигом побежит на пустырь и на занятие тогда точно опоздает. И я строго произнесла:

— Немедленно отправляйся к репетитору!

— Очень тяжело жить в семье, где тебя не любят, попрекают куском и, вместо того чтобы дать отдохнуть, гонят кнутом на тяжелые, гадкие занятия, — сообщил Кирюша. Потом скривился и добавил:

— В чем проблема-то? В супермаркете у метро этих сырков, как тараканов.

Я побежала в прихожую. Времени и сил продолжать выяснять отношения с Кирюшей не было. Бедный Миша на пустыре трясется от ужаса, слыша мирное ворчание Рейчел.

В супермаркете я, презрев все правила приличия, отпихнула от холодильной установки, где обычно лежат творожные изделия, какую-то тетку и с ужасом констатировала: сырки отсутствуют.

— Девушка, — налетела я на одну из продавщиц, — где глазированные сырки?

— На полке.

— Там пусто.

— Значит, раскупили.

— Все?!

— Выходит, так.

— Принесите еще.

— Завтра прибудут, весь товар подан в торговый зал, — меланхолично сообщила девица и исчезла.

Я стукнула кулаком по стойке витрины. Ну кто бы сомневался: если мне нужны сырки, они исчезнут по всей стране, зато будет полно баночек со сметаной. Вон, их целая батарея стоит, любого объема и жирности.

— Вы берете кефир? — спросил меня подошедший дядька лет пятидесяти, одетый в затрапезный спортивный костюм.

Я помотала головой и.., увидела в его корзинке столь необходимый мне предмет в бело-голубой упаковке.

— Простите, где вы взяли сырок? — расплылась я в улыбке.

— А вот тут только что лежали.

— Здесь?

— Да.

— Но больше их нет, — протянула я.

— Позвольте к кефирчику подобраться, — отодвинул меня от витрины мужчина.

Я схватила его за рукав.

— Простите, как вас зовут?

— Леня, — слегка растерянно ответил покупатель.

— Очень приятно, Лампа.

Глаза Лени начали медленно расширяться.

— Не в смысле электрическая, — стала пояснять я, — а уменьшительное от Евлампии. Просто имя у меня такое, заковыристое.

— А я тут при чем? — отмер Леня. — Я просто кефир хочу взять.

— Очень прошу, помогите мне!

— И чем же?

— Отдайте сырок.

Леня попятился.

— Не понимаю.

— Ничего особо непонятного нет, — наседала я на дядьку, — вы взяли с витрины последний.

А он очень, ну очень нужен мне.

— Сам сырки люблю, — не сдавался Леня.

— Завтра себе хоть гору купите. А этот мне отдайте.

— Ваще, блин! — принялся возмущаться дядька. — Народ через одного долбанутый!

— Умоляю!

— Отвяжись.

— Поверьте, жутко надо!

— Зина! — завопил Леня. — Зинка!

Из-за стеллажей вынырнула похожая на акулу тетка и недовольно пробасила:

— Чего развопился? Ни на минуту оставить нельзя! Хуже ребенка!

— Зин, — жалобно простонал Леня и ткнул в мою сторону грязным пальцем. — Она ко мне пристает!

Баба тяжелым взглядом окинула мою фигуру.

— Ты че? — угрожающе спросила она. — Этот мужик уже при жене.

— Совершенно не собираюсь покушаться на вашего мужа, — постаралась я успокоить наливавшуюся злобой тетку.

— Че? Че ты с ним кушать решила? — не поняла Зинаида. — С какой радости мой законный муж с тобой жрать пойдет? Да и денег у него нет, кошелек у меня.

Зина пухлой рукой похлопала по объемистой торбе, висящей на длинном ремне у нее на плече.

Леня закивал и спрятался за спину супруги. Понимая, что столь необходимый сырок сейчас ускользнет из рук, я решила изъясняться на понятном Зинаиде языке:

— Мне твой мужик без надобности, экая радость с ним возиться.

— А че тогда лезешь?

— Сырок прошу.

Зина побагровела.

— Какой такой сырок?

Тут из толпы выскочила вертлявая девочка лет пяти, подскочила к толстухе и принялась дергать ее за вытянутую кофту.

— Бабушка! Купи Катю, вон ту, в розовом платье.

— Отстань, — рявкнула на нее Зинаида и вновь попыталась разобраться в ситуации:

— Сырок? Ты че несешь?

— Ваш Леня схватил с витрины последнее глазированное изделие — вон оно, у него в корзинке, — а я прошу уступить его мне. Хотите, дам за него тройную цену?

Зинаида превратилась в гигантскую свеклу.

— О пустяке ведь речь идет! — бубнила я. — Мне спешно надо, вопрос жизни и смерти, Миша ждет!

— Резиновое изделие? — гаркнула тетка. — Ленька, кобель, ты че тут тайком покупаешь, а?

Ну, морда тамбовская, признавайся!

— Зинушка, — загородился корзинкой муж, — она психическая, из дурки сбегла. Ну глянь, разве ж нормальные бабы такими бывают!

— Сам идиот! — возмутилась я. — А у вас, Зина, с ушами беда, я сказала не «резиновое» изделие, а «глазированное»!

— Это че?

— Ну, в шоколаде…

— Кто в шоколаде?

— Сырок.

— Чей?

— Творожный, — завопила я, раздосадованная непонятливостью тетки.

— Баба, купи Катю-ю… — завопила девчушка.

— Зинуля, она психованная! — завопил Леня.