Безумная кепка Мономаха

— Мы сильны! — закричал Алик. — Лучшие люди стекаются к нам, а всякая шваль оседает в Гардоре!

— Но кое-кто из твоих жителей перестает правильно оценивать действительность, считает Алиленд настоящим.

— Он и есть настоящий.

— Алик, очнись, город существует лишь на просторах Интернета!

— Ты чего ко мне привязалась? — начал злиться Модестов, потом встал и пошагал в комнату.

Я побежала за ним.

— Аличек, постой! Понимаешь, кое-кто из алилендовцев слишком серьезно воспринял игру. Вот у моей близкой приятельницы есть сын, замечательный мальчик, радость мамы.

— Какое мне до него дело? — бормотнул Модестов, хватая «мышку».

— Он жил в твоем городе, хотел жениться, но потом его прогнали. Может, по-вашему, за дело, однако ребенок совсем ополоумел, говорит о самоубийстве. Думаю, ты даже не слышал имени провинившегося гражданина, но подумай: паренек способен умереть по-настоящему!

— За пустяк из Алиленда не вытурят, я добр, — на полном серьезе заявил Модестов. — Жесток, но справедлив. Только людей следует держать в строгости, иначе начнется анархия. Я очень хорошо понял эту истину и сумел сделать так, что приказы господина выполняются мгновенно. Я — бог.

Последнее высказывание настолько обозлило меня, что я не выдержала и ехидно заявила:

— Можно подумать! И что, все, прямо-таки все распоряжения боженьки исполняются?

— Да.

— У вас вроде демократия?

— Верно.

— И тем не менее приказ хозяина не обсуждают?

— Нет.

— Право, это не вяжется со свободным обществом, — ввязалась я в ненужный спор.

— У нас тоталитарная монархическая демократическая республика, — на полном серьезе ответил Модестов. — Городом управляет Совет мудрых, он принимает законы, а я осуществляю общее руководство. Не нравится Конституция — отменяю.

Вот тут я расхохоталась в голос. Потом попыталась справиться с собой и произнесла:

— Значит, ты диктатор.

— Нет, добрый бог. Ласковый, демократичный правитель, — обиделся Алик.

— Но так не бывает. Хорошо, государь мил и заботлив, в городе царит счастье, но тогда не все твои приказы люди исполнят мгновенно. Кое на какие требования ответят «нет».

Модестов снисходительно глянул на меня, потом ткнул пальцем в экран.

— Смотри, сейчас убедишься в абсолютности моей власти и торжестве демократии.

Глава 20

Я уставилась на экран.

— Каждый из жителей Алиленда, — спокойно вещал Алик, — после того как прошел испытательный срок и получил гражданство, обретает личный секретный код. Его нельзя сообщать никому.

Заветные цифры известны лишь трем людям: самому человеку, Саймону и мне. Если начальник ФСБ или я захотим пообщаться с алилендовцем, то…

— У него на мониторе загорится окно! — вспомнила я слова Кирюши.

— Верно, — кивнул Алик, — врубаешься. Значит, так! Ну, кого возьмем? Э.., допустим, Хела, владельца колбасной. Я, естественно, никогда до сегодняшнего дня с ним не связывался, Великий Али практически недосягаем для простых людей.

Чем дальше государь от народа, тем более он любим. Итак, внимание!

Грязные пальцы Модестова застучали обгрызенными ногтями по клавиатуре. Я уставилась на экран и стала читать текст.

— Хел, приветствую тебя.

— Великий Али!!!

— Я.

— Чем могу служить?

— Немедленно продай свой бизнес, дом и переезжай в общежитие для переселенцев на Садовой. Вещи оставь.

— Слушаюсь, мой повелитель.

Алик удовлетворенно хмыкнул.

— Видела? Я набрал секретный код, у парня загорелось «божье окно», и все! Хел даже не спросил, по какой причине следует лишиться нажитого.

— И он выполнит приказ?

— Стопудово. Наверняка уже бежит на Садовую. За непослушание Великому Али — смерть.

— Хороша демократия! — подскочила я. — А если с ним связался не ты?

— А кто?

— Ну.., самозванец.

Алик засмеялся.

— Это невозможно.

— Почему?

— Только что же говорил про секретный код.

— А вдруг цифры стали известны посторонним?

— Исключено, — решительно ответил Модестов, — они лишь у меня, у Саймона и у самого гражданина. Коды хранят пуще глаза. Пойми, тот, кто знает их, владеет Алилендом. Я, например, не держу список в компьютере, он лежит в ином месте.

— Но Хела ты сейчас мигом нашел! Не отходя от монитора!

Алик улыбнулся.

— У нас война, Гардор прет, сейчас список на столе.

— Не боишься, что его украдут?

— Кто? — напрягся Модестов. — Я ж не отхожу от стола ни на секунду, а на ночь прячу.

— Значит, Хел уезжает?

— Ага.

— Немедленно останови его.

— Зачем?

— Жестоко просто так сдергивать человека с места.

Модестов усмехнулся.

— Ничего, ему полезно, засиделся в своей колбасной.

— Ты ведешь себя отвратительно.

— Я бог, — снова заявил Алик и выпрямился.

На секунду у меня закружилась голова. Похоже, Модестов заболел психически. Может, у него от безвылазного сидения у компьютера мозг съехал набок?

— Ты не имеешь права губить людей! — заорала я. — Немедленно верни Клифа!

Лицо Алика покрылось потом, он приподнялся над креслом.

— Кого?

Понимая, что совершила трагическую ошибку, я примолкла, но Модестов, покраснев, взвизгнул:

— Немедленно говори, откуда знаешь мерзавца?

— Клиф.., э.., сын моей знакомой, он хороший мальчик…

— Предатель.

— Его подставили!

— Сволочь!!!

— Нет, Ханой обманул ребенка.

— Негодяй!!!