Безумная неделя, или Майские хлопоты

Нельзя доверять чувствам, возникшим на фоне алкоголя, это я твердо знаю. Однако, игнорировать их тоже не вариант – мне уже не удастся убедить себя в том, что я равнодушна к Егору. Не то, чтобы я в него влюбилась – простите, но одного вечера, пусть даже самого бурного, мне для этого недостаточно. Тем более, что я выпила… Ага, об этом я уже упоминала.

А какое ему вообще дело до моих вчерашних чувств? Боится, что вследствие проявленной неспособности отличить ненависть от симпатии у него разовьется комплекс неполноценности?

Интересно, он сам осознает, насколько опасно его любопытство? Я не желаю, чтобы он думал, будто вчера я лишь изображала влечение, содрогаясь при этом от отвращения – я просто не вынесу, если он будет считать меня особой, способной на нечто подобное. Поэтому я скажу ему правду, и ему придется с этим что-то делать.

Если бы еще знать, в чем именно состоит правда!

– Ты скажешь мне что-нибудь? – напоминает о себе Егор.

В голове полный сумбур. Что мне сказать?

«Пройти два лишних переулка я согласна, чтоб вдруг тебя не встретить на пути!» – отвечает вместо меня Тамара Миансарова, и я в отчаянии закрываю глаза.

– И приговор обжалованию не подлежит?

– Я не знаю! – обретаю я голос. – То есть, поначалу я действительно хотела тебя убить и прах по ветру развеять, но потом… Шампанское плохо сочетается с ненавистью. К тому же, я сто лет не танцевала с хорошим партнером… – Я неопределенно взмахиваю рукой и роняю её на стол. В следующее мгновение происходит нечто странное. Пальцы Егора, сжимающие стакан с водой, совершенно неподвижны, но – клянусь! – я ощущаю его порыв прикоснуться к моей руке, оказавшейся сантиметрах в трех от его собственной.

Порыв, который он благоразумно сдерживает. Действительно, если у меня не хватает ума понять, что лучше всего нам разбежаться в разные стороны и не пытаться еще больше запутать то, что и так уже превратилось в клубок сложностей, проблем и противоречий, то на мудрость Егора, видимо, можно положиться.

Пусть тогда катится со своей мудростью ко всем чертям!

– Я, наверное, тоже не знаю, – медленно произносит Егор.

Я отрываю глаза от скатерти и смотрю в лицо Егору. То, что я вижу, завораживает меня. Сквозь сомнения и неуверенность пробивается едва уловимая искорка, говорящая о готовности бросить вызов, рискнуть, пойти ва-банк. Не понимаю пока, принимаю ли я его вызов, но отвести взгляд я точно не в силах. Воспоминания о минувшем вечере, которые я вроде бы заперла и запечатала, вырываются на свободу. Перед мысленным взором проносятся картины, от которых кружится голова, кровь шумит в ушах и вдобавок ощущается явная нехватка кислорода.

– Значит, шампанское и танцы… – повторяет Егор. – Давай их исключим и посмотрим, что получится.

– В смысле?

– Тебе не кажется, что сегодня прекрасный воскресный день? Приглашаю тебя прогуляться или сходить в кино. Ты какой жанр предпочитаешь?

– Не люблю черные комедии, плоский юмор и дерущихся роботов, – растерянно отвечаю я.

– Принято, – кивает Егор и тянется за смартфоном.

Не поняла, он решил, что все решено? Я вроде пока не дала согласие на совместный досуг…

Я вдруг замечаю, что мы почти ничего не съели, и берусь за вилку. Егор едва заметно улыбается, а я тут же вспоминаю наш вчерашний разговор о еде и диетах. Судя по всему, Егор думает о том же. Мне хочется прервать паузу.

– Как я уже призналась, вчера я перебрала с шампанским. Глупо было даже не позавтракать.

– Согласен, – Егор придвигает к себе тарелку. – Кстати, физическая активность также весьма способствует избавлению от похмелья. В «России» идет неплохая драма.

Что-то я не улавливаю ход его мыслей.

– Боюсь, если мы начнем бегать по зрительному залу, нас оттуда выкинут, – осторожно замечаю я.

– Зачем нам бегать по залу?

– А какую физическую активность ты имел в виду?

– Я просто думал, что мы можем пройтись до кинотеатра пешком.

А что, хорошая идея. Я люблю ходить. И одежда у меня сегодня подходящая.

Я бросаю взгляд под стол, чтобы удостовериться, что на ногах у меня не лодочки на шпильках, а спортивные туфли. Егор перехватывает мой взгляд, и мы, кажется, опять думаем об одном и том же.

Подарок, который он мне вчера столь неожиданно преподнес. Парусиновые тапочки, так и оставшиеся лежать где-то в его квартире.

«Нам рано жить воспоминаньями», – проникновенно выводит Эдита Пьеха.

Егор вопросительно поднимает бровь. «Она ведь права?» – читается в его взгляде.

– Ну хорошо, как называется драма? И во сколько начало?

Снова вечер. Я сижу у маленького столика на нижней палубе прогулочного теплохода, вдыхаю запах речной воды и отстраненно наблюдаю, как мягкие сумерки незаметно окутывают город. Сверху доносится приглушенный шум дискотеки, слышны невнятные вопли полуохрипшего диджея, объявляющего очередной конкурс для разгулявшейся публики, но здесь внизу темно, уютно и почти тихо, и ничто не мешает мне предаваться воспоминаниям о минувшем дне.

Самом удивительном дне в моей жизни.