Безумная планета

Барл шел, не торопясь, одетый так, как еще не одевался ни один человек на этой планете за все прошедшие века. Через некоторое время он наткнулся еще на одну жертву ночного кошмара — и обзавелся копьем, еще более длинным, острым и смертоносным, чем предыдущее. Таким он и направился к Сайе, разодетым, будто индийский принц на свадебной процессии, хотя, разумеется, ни один принц еще не щеголял в таком одеянии.

Парень прошагал много миль по обширному лесу поганок на тонких ножках. Они склонялись к нему высоко над головой, красочные, покрытые паразитами и подгнившие у основания. Дважды он натыкался на открытые поляны, где гнили пузырящиеся лужи зеленой слизи. Потом спрятался от чудовищного жука-скарабея, почти в три ярда длиной и гремящего не хуже гигантской машины.

Глядя на тяжелую броню и загнутые внутрь челюсти монстра, он почти позавидовал его вооружению. Но еще не настало то время, когда Барл и его сородичи станут охотиться на таких гигантов ради сочного мяса в бронированных конечностях. Пока что Барл еще оставался дикарем: темным, невежественным и чрезвычайно пугливым. Единственным существенным прогрессом стало то, что прежде он убегал без раздумий, теперь же останавливался, чтобы подумать, должен ли он вообще убегать.

Осторожно пробираясь по тенистому лесу в бархатном плаще, с зазубренной лапой жука на полоске сухожилия, обернутой вокруг пояса, и новым копьем немного выше своего роста, он выглядел похожим на завоевателя. Но в душе по-прежнему оставался слабым, боязливым существом, а никак не ровней кишащим вокруг чудовищным созданиям. Барл был слаб, и в этом крылась надежда на будущее. Потому, что если бы он оказался силен, то ему не потребовалось бы мыслить.

За сотни тысяч лет до него, предкам людей приходилось развивать мозги в качестве компенсации за отсутствие когтей или клыков. Будучи ничуть не хуже любого из них, Барл вынужден был избегать более изощренных опасностей и противостоять более страшным и коварным врагам. Его предки изобрели ножи, копья и ракеты, но существа, окружавшие Барла, имели вооружение, в тысячу раз смертоноснее того, от которого защищались древние люди.

Однако Барл обладал одной способностью, выгодно отличавшей его от мира насекомых — разумом.

Внезапно парень замер, услышав низкий рев, доносившийся из зарослей. Он в панике присел и на мгновение замер, прислушиваясь.

Рев раздался снова, на сей раз с какими-то ворчливыми нотками. Потом Барл услышал глухой удар и возню существа, угодившего в ловушку. С хлюпаньем рухнул высокий гриб. Кто-то отчаянно боролся с кем-то, но Барл пока что не знал, какие существа устроили схватку у него на пути.

Он ждал, постепенно шум удалялся. Дыхание Барла выправилось, храбрость вернулась к нему. Парню хотелось выползти из укрытия и обойти это место стороной, но победило любопытство. Вместо того, чтобы обогнуть опасный участок, он, крадучись, двинулся к источнику шума.

Осторожно высунувшись между двух кремовых ножек поганок, он увидел широкую, воронкообразную шелковую ловушку, раскинувшуюся перед ним ярдах в двадцати и уходившую вглубь леса. Глаз различал в ней отдельные волокна, но сама ткань выглядела гладкой и очень красивой. Ее удерживали прикрепленные к земле растяжки, а отверстие воронки вело неизвестно куда, через него протянулись отдельные веревки из паутины толщиной в пол-пальца Барла.

Эту ловушку сплел лабиринтовый паук. Одна нить не обладала достаточной крепостью, чтобы удержать даже самое слабое создание, но таких волокон здесь сплелись тысячи. В липком лабиринте запутался сверчок. Его конечности дергались и рвали нити, но тут же запутывались в десятках новых. Сверчок бился, время от времени издавая низкий, басовитый рев.

Барл вздохнул с облегчением. Он зачарованно глядел на это зрелище. Обычная гибель рядового насекомого не производила на него никакого впечатления. В полном смертей кошмарном мире они происходили слишком часто. К тому же, существовало очень мало насекомых, специально охотившихся на людей. Большинство предпочитало определенную добычу, и не искало никакой другой.

Но тут жил паук, а они ужасно неразборчивы. Какое-то несчастное насекомое, пожираемое пауком, служило ярким примером того, что могло бы случиться и с Барлом. Так что он оставался настороже, перебегая взглядом от сверчка к странному отверстию позади воронки-лабиринта.

В отверстии было темно. Два ярких, блестящих глаза смотрели из туннеля, где ждал паук. Потом он немного высунулся наружу — серый с двойной черной лентой через грудь и двумя протянувшимися по животу полосами — пестро-коричневой и белой. Когда же тот вылез целиком и устремился к своей добыче, парень увидел сзади два странных придатка, напоминавших хвосты.

Сверчок еще дергался, но крики его слабели из-за шнуров, опутавших конечности. Барл наблюдал, как паук бросился на сверчка, а тот конвульсивно содрогнулся в последний раз, когда клыки паука проникли сквозь броню.

Потом паук принялся питаться. Со скотским наслаждением он высосал всю жидкость из тела своей жертвы.