Безумно опасна (ЛП)

— Но кто-то же делает всю эту чертовщину! А ты единственная чужачка в этих краях сейчас, и все говорят, что ты ведьма! Я считаю, что это правда и хочу, чтобы ты уехала подальше от моей семьи!

Небольшой шквал камней, сопровождаемый гневными возгласами, просвистел слишком близко от ее головы, и все как один, толпа сделала несколько шагов вперед, ближе к Бабе, и подняла вверх свое разнообразное импровизированное оружие по уничтожению, с возобновившимся намерением сделать это.

"Ну все, — подумала Баба про себя. — Никаких больше хороших девочек. У меня был тяжелый день и я хочу свой чертов ужин."

Она сделала глубокий вздох и уронила руки, что могло выглядеть, так как будто она сдается, но на самом деле наводило на мысль, что она к чему-то прислушивается в небе над собой.

Багровые небеса разверзлись и разразились ледяным дождем, накрывая потоком всех: мужчин, женщин, грузовики, а также их бейсбольные биты. Гром гремел и рокотал высоко в небе, сопровождаемый зигзагообразными вспышками молний, превращая время от времени неожиданно темное предзакатное время в яркий полдень. Град обрушился на незащищенную кожу как шарики из дробовика, жаля и обстреливая толпу, пока те стояли, разинув рты, внезапная буря охладила их ярость тем способом, где не помогли более мягкие методы Бабы.

Здоровяк, возглавлявший толпу, пытался убеждать своих последователей, перекрикивая звенящий шум дождя и града, когда тот ударялся об Эйрстрим.

— Видите! Видите! Она ведьма! Хватайте ее!

Но он разговаривал со стремительно пустеющим полем, пока его друзья устремились сквозь ливень к своим грузовикам и внедорожникам, чтобы укрыться от непогоды. Хозяйка Фольксвагена-жука какое-то время боролась с откидным верхом, который был опущен из-за предшествующей жары, затем сдалась и поскакала к ближайшему грузовику, бросая маленькую машину застрявшей в грязи, и постепенно наполняющейся водой и градинами с горошину.

Баба и ее обвинитель стояли друг напротив друга с расстоянием в два фута, вода лилась так сильно, что она едва могла разглядеть его перекошенное и красное лицо. Медленно он позволил руке, держащей цепь, упасть, но еще минуту он стоял там, глядя на нее сквозь стену воды, затем показал ей средний палец на прощание и побрел в сторону своего грузовика-переростка.

Огромные колеса крутились в холостую, разбрызгивая вокруг себя огромные комья грязи, которые частично прилипали к грузовику, пока Бабе это не надоело, и решив, что на сегодня веселья уже достаточно, она дернула кончиком пальца и приподняла его. Две глубокие борозды наполнились голубым дымом от выхлопа грузовика, пока он с грохотом удалялся вслед за своими товарищами.

Недовольная и раздраженная, и не имея намерений повторять это все через час, Баба позволила буре продолжиться. Дождь с громом как нельзя лучше подходили к ее настроению. Может, ей повезет и весь округ смоет. Единственное, с чем ей еще нужно было разобраться, это проклятая дверь в Иноземье и водолюбивая Русалка. Она сможет справиться и с тем и с другим, и, наконец, распрощается с этим местом раз и навсегда.

***

Дождь загнал Лиама в сомнительное убежище — шаткая детская крепость, сколоченная из старых досок и нескольких кусков голубого брезента, и стоящая в углу заднего двора Дэйви.

Перед этим, забравшись на дуб, где хорошо просматривался двор, он наблюдал как Дэйви, его мама и мелкая гиперактивная такса коричневого окраса устроили пикник и часами играли под защитой высокого деревянного забора. Когда начался дождь, загоняя семью в дом, Лиам уже собирался уходить. Но когда он уже начал спускаться со своего высокого насеста, его пронзило это интуитивное ощущение, которое он как шериф со стажем, научился не игнорировать — тоненький голосок, твердил ему: "Не уходи, что-то плохое должно произойти."

Поэтому он подождал пока они разместятся дома, а затем начал аккуратно спускаться по длинной нависающей ветке, пока до земли не осталось совсем близко, чтобы спокойно спрыгнуть. И это навеяло на него мрачные мысли: если он смог это сделать, то и кто-то другой тоже сможет. Поэтому он спрятался в ближайшее укромное местечко — маленький форт — и наблюдал через окошко как мама Дэйви готовит им ужин на своей теплой и светлой кухне, и очень надеялся, что никто не найдет его, прячущегося в детском домике и не попросит у него объяснений, что он там забыл.

Дождь стучал по крыше этого не слишком водонепроницаемого сооружения, он капал Лиаму на шляпу и периодически ухитрялся стекать по шее и дальше за воротник его рубашки. И ему казалось, что вода уже проникла в его кости и желудок, который горько жаловался, когда миссис Тернер помешивала что-то на плите, и соблазнительный запах томатного соуса и тушеного на масле лука струился через открытое окошко.