Безумно

Я приподнимаюсь на локтях и смотрю на Мэйсона. Его грудь резко поднимается и опускается, сквозь брюки заметна эрекция, и, к моему удовлетворению, я обнаруживаю, что справилась с бо́льшим количеством пуговиц, чем думала. Из открывшейся рубашки выглядывает его слегка загорелая кожа, как и несколько темных волосков, которые, если присмотреться, можно найти у него на руках.

Я изучаю его, позволяя своему взгляду скользить по нему, наслаждаюсь тем, как он стоит перед кроватью и разрешает мне это. Как он, в свою очередь, смотрит на меня, и как его взгляд словно касается меня.

– Мэйс, – шепчу я.

Большего ничего, но этого достаточно, чтобы он наконец начал двигаться. Он снимает обувь – и я хотела бы, чтобы он сделал то же самое со всеми своими вещами, прежде чем лечь со мной в постель. Он опускается на меня сверху, ногами между моих ног, смахивает волосы с моего лица и наконец снова целует. Так, словно завтра не существует.

На этот раз я стараюсь прикрыть свою левую сторону, предлагая ему правую, в то время как он сдвигает большую рубашку в сторону и отрывается от моих губ. Покусывая, целуя и лаская, он спускается по моему подбородку вниз. Мэйс, который всегда идеально выбрит, теперь прожигает огнем мое тело своей едва заметной, только появившейся щетиной. Огонь повсюду, и напряжение во мне, желание ощутить его полностью, кожей к коже, угрожает поглотить меня и заставить сойти с ума. Мэйсон приподнимает мою ногу, его пальцы скользят по подолу моей юбки, по колену, бедру. Мои ноги начинают немного дрожать, и я выгибаю спину от желания.

Я слышу пульс Мэйсона, его тяжелое дыхание и мое, сливающиеся воедино. Закрыв глаза, я предаюсь чувствам. Я чувствую, как Мэйс поднимает ткань, и его левая рука оказывается у меня под юбкой, ложится на мою разгоряченную кожу на внешней стороне бедра.

Если он немедленно не снимет с меня белье или хотя бы не разорвет его, то я сделаю это сама.

Но он ласкает меня поверх ткани, скользит по шелку и мучает меня, так что я верчусь и извиваюсь под ним. И тут без дальнейших предупреждений он ловко проскальзывает под ткань, отодвигает ее, и его горячие пальцы касаются моей влажной кожи.

Я издаю громкий стон – громкий и долгий – и крепче обнимаю Мэйсона. Крепче, ближе, больше – мне нужно больше.

Когда Мэйс вдруг погружает в меня палец, мне кажется, что я взорвусь. Затем он добавляет еще один и берет устойчивый ритм. Его лицо нависает над моим, его тело движется надо мной, а его язык дразнит, играя с моим. Он ловит каждый вздох и стон, слетающий с моих губ, в нужный момент затихает, чтобы набрать силу в следующее мгновение. Это дико, порывисто, и все же… так деликатно. Так отличается от всего, что я испытывала раньше.

Но у меня больше нет времени продолжать думать об этом, потому что большим пальцем Мэйсон нашел мою точку удовольствия и теперь водит по ней круговыми движениями, не прекращая работать остальными пальцами.

– Мэйс, я… я… пожалуйста!

Я не хочу так кончать. Я хочу, чтобы он наконец раздел нас двоих. Немедленно! Хочу почувствовать его целиком. И мне наплевать, хорошая это идея или нет.

Он останавливается. Делает глубокий вдох, зависнув прямо над моей грудью, и я открываю глаза, потому что понимаю, что он смотрит на меня. Потому что у меня появляется такое чувство, что ему это тоже нравится. Наши взгляды встречаются, затуманенные пеленой страсти.

– Ты прекрасна, Джун.

И это то, что резко меня расстраивает. Что ударяет по мне, как ведро ледяной воды или сильная пощечина. Зачем он так говорит? Почему сейчас?

Я внимательно смотрю на него. Мэйс. Наш друг, сосед Энди, ее новый названый брат, наш босс. Это неправильно, так неправильно…

Я кладу руку ему на щеку и чувствую, как слезы собираются у меня на глазах.

Нет, дело не в том, что он сказал. Многие парни называли меня красивой, даже во время секса. Но есть одно «но». Дело в том… как он это сказал. Мэйсон произнес каждое слово со всей серьезностью. Он действительно считает меня красивой. Но он знает только эту маску, только ту Джун, которую я готова ему показать. И все происходящее здесь не правда, не совсем правда. И вообще… Сегодня я, вероятно, ранила нас двоих больше, чем следовало.

Но я не… то есть… я не хотела.

Мэйсон этого не заслужил.

Я целую его в последний раз. Целую крепко и безумно, извиняюсь перед тем, как оттолкнуть его в сторону и сесть. Мэйс отстраняется без возражений и глупых замечаний. Он все чувствует.

Я с сожалением отвожу от него взгляд, поправляю трусики и остальную одежду, прежде чем встать и прочистить горло.

Мои ноги будто резиновые, они шаткие и неустойчивые.

– Мне пора.

– Джун. Что я сделал не так?

Боже, Мэйс.

– Ничего.

И все же так много. Но это не имеет к нему никакого отношения.

– Ты был прав, мы хотим разных вещей. Прости, что пришла сюда вот так. Обещаю, это больше не повторится.

Я выхожу из комнаты в его кабинет, но Мэйсон оказывается быстрее. Он догоняет меня, прежде чем я успеваю исчезнуть в клубе, хватает меня и прижимает к стене.