Безумное пике. Мир финансов как зеркало конца истории

Можно также организовать такое замораживание, которое не будет выглядеть как «экономическая санкция». А будет квалифицироваться как «акция, связанная с разрешением коммерческих споров». Яркий пример, такой акции – произошедшее замораживание зарубежных активов Казахстана в связи со спором между указанным государством и предпринимателем из Молдавии по имени Анатолий Стати. Апогеем этой истории стало блокирование в декабре прошлого года средств Национального фонда Казахстана (суверенного фонда) в дочерней структуре американского банка Bank of New York Mellon, действующей в юрисдикции Голландии. Причем сумма блокирования превысила 22 млрд. долл., что эквивалентно примерно 40% всех средств Национального фонда Казахстана. Но что еще удивительнее: сумма заблокированных средств превысила максимально фигурировавшую в исках сумму в 5,5 раза. Образно выражаясь, сумма иска может быть на один рубль (доллар, евро), а сумма блокируемых средств – на тысячу. Как говорится, были деньги (активы, депозиты, ценные бумаги), а свой Стати и соответствующий иск всегда найдутся. Астана наивно думала, что возникло «недоразумение», которое будет разрешено до конца года. Уже прошло три месяца 2018 года, а средства НФК остаются замороженными. Начинается бесконечная канитель судебных разборок. Как говорят казахские чиновники и юристы, дело о средствах НФК переносится на осень. История с деньгами НФК – «наглядное пособие» для тех в России, кто верит, что «все обойдется».

Кстати, некоторые «оптимисты» уверяют, что России не страшны «заморозки» ее международных резервов, потому что большая часть их представляет собой не банковские депозиты, а ценные бумаги (прежде всего, казначейские облигации и векселя США).

Мол, бумаги находятся у нас, анонимны, их арестовать нельзя. Бумаги, составляющие международные резервы, к сведению таких «оптимистов», находятся в депозитариях в Европе и США, и они (депозитарии) имеют систему «двойных ключей». Из тех 22 млрд. долл. активов НФК, которые пребывают в «замороженном состоянии», по данным Астаны, половина приходится на векселя казначейства США.

Одним словом, лучше учиться на чужих ошибках. Еще кое-что можно сделать. Завтра о триллионных активах российского происхождения за рубежом можно будет забыть. У классика марксизма это называлось «экспроприация экспроприаторов».

О «Кремлевском списке»

В российских СМИ уже несколько недель фигурирует «роковая дата» – 29 января 2018 года. В этот день, как отмечают многие журналисты и некоторые эксперты, должен быть обнародован так называемый «Кремлевский список». Так популярно называют документ, который должны подготовить Государственный департамент, Минфин США, американские спецслужбы в соответствии с требованиями закона о противодействии противникам Америки (CAATSA), принятом в начале августа прошлого года. Речь идет о подготовке списка лиц, находящихся в ближайшем окружении президента Российской Федерации Владимира Путина и подозреваемых в коррупции, «отмывании» грязных денег, причастности к вмешательству в выборы президента США в 2016 году, «аннексии» Крыма, «агрессии» против Украины (Новороссия) и других «грехах». На подготовку доклада было отведено полгода, после чего он должен быть представлен Конгрессу США. Видимо, замысел законодателей, которые включили в закон параграф о «Кремлевском докладе», состоял в том, чтобы потом против фигурантов списка объявить санкции.

С моей точки зрения, некоторые российские СМИ создавали и продолжают создавать «избыточную» сенсационность вокруг темы «Кремлевского списка».

Начну с самого простого. Почему именно 29 января? Министр финансов США Стивен Мнучин в начале января называл другую дату – 2 февраля. Если у наших журналистов появились какие-то новые сведения о дате представления «Кремлевского доклада» (кажется, первым вбросило в информационное пространство дату 29 января агентство РБК), то было бы неплохо дать ссылку на источник.