Безумное танго

Дорога была долгая, и Юрий сам не заметил, как приноровился к этой своеобразной манере вождения. Он не чувствовал ни малейшего раздражения – наоборот, что-то вроде умиления, природы которого объяснить пока не мог. Вернее, не хотел, потому что объяснение это лежало совсем уж на поверхности, и надо было быть полным идиотом, чтобы его не замечать. Но сейчас этому было не время, не место, вообще все состояло из одних сплошных «не», и единственное дельное, до чего додумался за долгий ночной путь Юрий, так это то, что им следует поберечься Рашида. Он же безумен, а логику безумия постичь невозможно.

Именно поэтому Юрий попросил Алёну притормозить за углом, выбрался из «Москвича» – и осторожно, почти беззвучно двинулся по улочке, где он прошел только раз, но испытывал почему-то такое ощущение, будто ходил здесь всю жизнь. Он запомнил, что слева лежала полоса муравы, свернул туда и шел, не слыша собственных шагов. А значит, их не слышал и человек, который затаился на своем обычном месте, за бревнами, напротив васнецовских ворот…

Вспыхнул огонек сигареты.

Рашид. Он здесь. Ждет у моря погоды и уже дождался бы, если бы какой-то добрый ангел, может, тот самый хранитель, не подтолкнул Юрия в бок острым локотком.

Так, можно двигать назад. Но куда теперь? А если это не Рашид? Мало ли какой добрый человек вышел подышать свежим дымком на сон грядущий? Будет довольно глупо, если они испугаются случайного прохожего. Но как бы проверить? Можно, конечно, крикнуть: «Рашид!» – и посмотреть, что из этого выйдет.

Вдруг, по странной прихоти памяти, вспыхнуло в голове: Юрочке не более трех лет, его неодолимо манит к себе электрическая розетка, так и хочется засунуть туда пальчики, просто чтобы посмотреть, что из этого выйдет, а мама держит его за руку и рассказывает жуткую историю про какого-то другого мальчика, тоже Юрочку, который маму не послушался и сделал это… и навсегда остался сидеть около электрической розетки: и на дачу с бабушкой и дедушкой больше никогда не ездил, во двор не ходил играть в песочнице, на горке не катался и в детский садик не пошел… Кошмар, словом.

Пожалуй, это было самое раннее воспоминание Юрия. Он с трудом подавил в себе желание рассмеяться, а потом нагнулся и тихонько пошарил по земле. Старый, но испытанный, хорошо себя зарекомендовавший прием… а вот и камушек подходящий. Прицелился пониже красного огонька – и запустил камень что было силы.

Раздалось сдавленное, хриплое проклятие. Огонек резко взлетел вверх, и на фоне неба, которое, даже и потемнев, оставалось более светлым, чем все окрест, четко обозначился знакомый худой силуэт с понурыми плечами и удлиненной головой.

Рашид… вот же зараза!

– Кто тут? – сорванным голосом воскликнул он.

Холодком по спине прошло воспоминание о ноже, который этот чокнутый носит за поясом. Стараясь ступать как можно осторожнее и твердя себе, что Рашид его не видит, не может видеть в темноте, Юрий отступил. Под истерические выкрики и ругань добрался до поворота и забрался в кабину «Москвича», мгновенно почувствовав себя лучше.

– Ну и ну, – сказала Алёна. – Ты, часом, не экстрасенс?

– После того как я вдоль Гребного канала от этого ножа бегал, у меня на него особый чуй развился, – хмыкнул Юрий. – Я тебе рассказывал?

– Рассказывал, – вздохнула она.

Да, чего только Юрий не рассказал ей за этот невыносимо долгий день – объясняя, успокаивая, развлекая… К счастью, хватило ума промолчать о фроловской кассете и о хорошенькой пионервожатой, запечатленной на ней. Хватит с Алёны на сегодня новостей об Инге! Но от этого разговора все равно не уйти, вот что худо… Ладно, завтра. Все теперь завтра.

Алёна вдруг зевнула – сдавленно, но так сладко!

– Давай отъедем куда-нибудь подальше и попробуем вздремнуть, что ли, – спохватился Юрий. – Как-то нет у меня охоты среди ночи играть в пятнашки с этим придурком. А утром он всяко уйдет на свой базар – мы и проберемся в дом. Жаль, что ко мне нельзя, не сомневаюсь я, чтобы друзья из «Меркурия» сняли засаду.

– В машине спать? – сквозь новый зевок спросила Алёна. – Ой, нет. Поехали лучше к моей тетушке, в смысле, бабушке. Не могу сказать, чтобы она меня так уж обожала, скорее наоборот, но переночевать пустит. И мне смертельно хочется чаю и под душ…

Желание оказаться под душем рядом с ней ударило так, что Юрий неловко завозился на сиденье. Ни-че-го себе… Вот уж правда, что листья дуба падают с ясеня!

– Так она тетушка или бабушка? – спросил, с трудом справляясь с голосом.