Безумное танго

Его собственная мать! Надя говорила, что именно будущая свекровь посоветовала ей обратиться в центр «Ваш новый образ», потому что какие-то там религиозные причуды требуют непременной девственности от невесты правоверного мусульманина. Надя и Рашид на все готовы были, только бы получить разрешение на свадьбу, ведь без маменькиного соизволения Рашид шагу шагнуть не мог. А маменька между тем уже знала, что никакой свадьбы не будет, что вместо свадьбы случатся похороны!

Можно не сомневаться: Рашид представления не имеет о той роли, которую сыграла в его жизни родная мать. Он все еще ищет в темной комнате черную кошку, которой там нет и никогда не было. Конечно, судя по виду Бюль-Бюль, жизнь у нее теперь – не мед и не сахар. Ну что же, ведь всякое злодеяние – это палка о двух концах, это обоюдоострый меч, и если в самом деле существует тот самый Закон Всемирного Воздаяния, о котором Алёна читала в каком-то детективе, то усатая тетка ощущает его карающую силу на полную катушку.

Нет, пока не на полную! Это ей еще предстоит – когда Рашид узнает, кто фактический убийца Нади.

От кого узнает? Алёна холодно усмехнулась. Да уж, конечно, не от Фаины, которая абсолютно уверена в своей безопасности и даже готова заявить на Рашида в милицию, не боясь, что вновь всплывут обстоятельства странной смерти на операционном столе в салоне «Ваш новый образ». Она не сомневается: все сделано шито-крыто, концы в воду, вернее, в иорданский песок…

Черта с два! А вот черта с два!

Та самая дура медсестра, которой предназначено было стать козой отпущения (так и не удалось выяснить, можно ли это выражение употреблять в женском роде, ну и плевать, употребим без всякого разрешения!), выведет всех вас на чистую воду. Потому что это для нее – единственный шанс убить одним ударом двух зайцев: избавиться от слежки Рашида и перевести его навязчивую мстительность в другое русло. То есть она отплатит не только за себя, но и за безвинно загубленную Надю. Это уже не два, а гораздо больше зайцев получается, это уже одним махом семерых побивахом! Судьба расщедрилась до предела: «Бери, пока дают!» Надо брать, надо ловить момент, надо немедленно разыскать Рашида, сказать ему все, что удалось узнать!

Значит, сейчас прямиком на Мытный рынок. А если Рашида там нет, он может быть только в одном месте: в Высокове, рядом с домиком над оврагом, в своей засаде за бревнами.

Алёна вгляделась в прилавки с помидорами. Перед хорошенькой девчонкой из Горьковского овощесовхоза по-прежнему вилась очередь, а усатая Бюль-Бюль стояла одна со скорбным видом. Фаина вроде бы ушла. Алёне тоже пора.

Она вышла на площадь перед базаром, с непривычки ужаснулась, увидев возникший там недавно монумент. Длиннющая каменная пика венчалась лысой мужской головой. Страдалец, увековеченный таким образом, слыл защитником попранных человеческих прав и прославился на весь мир созданием отечественной водородной бомбы, за что, кстати, был обвешан всеми мыслимыми и немыслимыми наградами свергнутого режима. Отчего-то особенную слабость к водородному правозащитнику питал бывший мэр Чужанин. Его-то попечением, а также, поговаривали, на его личные сбережения и была воздвигнута возле Средного рынка жуткая голова. Старушки, проходя мимо, испуганно крестились.

Алёна тоже перекрестилась и подумала, что прямиком поехать на Мытный не получится. Надо сперва занести эти разнесчастные продукты бабе Варе. В конце концов, она тоже вполне может сварить борщ. И небось куда лучше, чем ее непутевая внучатая племянница!

Рашид Гусейнов. Июнь 1999

– Сыночек, чайку попей-ка. Гляди, я тебе принесла свежего, сладенького. Только сахару у меня нет, ты не обессудь, но чаек с вареньицем с прошлогодним. С малиновым вареньицем!

Задремавший Рашид вскинул голову и испуганно уставился на маленькую, худенькую старушонку, которая стояла перед ним, протягивая большую кружку на выщербленном блюдце. На кружке была нарисовала роза – когда-то, наверное, ярко-красная, а теперь изрядно выцветшая и растерявшая половину своих махровых лепестков.

– Бери, бери, да не ошпарься, горяченький чаек.

Рашид знал эту бабку. Она была ближней соседкой Васнецовых, дом которых стоял на отшибе, поодаль от других. Бабка жила одна, но иногда к ней приезжал и копался на огороде то ли сын, то ли зять – очень опасный человек, мент, а вернее, гаишник. Про этого мужика в городе легенды ходили. Рашиду о нем не раз отец рассказывал, которому жаловались шоферы его маршруток.