Безумные дамочки

Она не хотела выходить с ним, потому что надо было зайти в химчистку, а ей не хотелось, чтобы служащий заподозрил ее в том, что она провела ночь с Маршаллом. Служащий и владельцы магазинов по соседству часто видели ее с Дэвидом, и все они благоприятно воспринимали моногамные отношения, несмотря на существенную разницу в возрасте, но она бы потеряла всякое уважение, если бы появилась в девять тридцать утра в компании темнокожего незнакомца. Соседи в Нью-Йорке образуют такое же сообщество, как и в любом заштатном городишке, и Лу давно обнаружила, что для сохранения качества обслуживания лучше не оскорблять нравственных чувств владельцев магазинов, с которыми каждый день имеешь дело.

— Какой у тебя номер телефона? — спросил Маршалл. — На аппарате не написано.

Круглый белый диск в центре телефонного аппарата Лу оставался девственно чистым далеко не случайно. Ее номера не было и в справочнике (любая женщина в Нью-Йорке, которая внесла номер в справочник, — просто выжила из ума), и она давала свой номер очень немногим. К несчастью, Маршалл к ним принадлежать не будет. Правда, если он окажется настойчивым, в чем она сомневалась, то всегда сможет найти ее в офисе, но там легко избавиться от нежелательных собеседников. Просто говоришь, что у тебя разговор по другому телефону или что торопишься на встречу, нет времени разговаривать. В конце концов человек отступает.

— Номер сто семьдесят два — шестьдесят три — семьдесят, — сказала она, глядя, как он заносит его в записную книжку. На самом деле номер был 172-60-39. Пусть сам догадается.

— Я тебе скоро позвоню, — пообещал он.

— Ладно.

— Может, сходим в кино.

Лу улыбнулась. Он и вправду довольно милый, а она сыграла с ним злую шутку, но зачем позволять ему звонить, а потом отвергать?

— Прекрасно, — сказала она. — Между прочим, как твоя фамилия?

— Риверс.

Если она захочет повидаться с ним, то сама найдет его. Его номер должен быть в справочнике.

— Зайдешь поцеловать меня перед уходом, — сказала Лу, выходя из спальни и тихо притворяя дверь.

Было без четверти десять, когда Лу вышла из метро, и интервью со Стивом Омахой покоилось в ее сумке. Оно было прекрасно отпечатано, и, если она не ошибалась, в нем было примерно 1200 слов. Учитывая фотографии, интервью займет целый разворот. Лу надеялась, что Тони Эллиот одобрит ее работу. Для этого у нее были все основания, поскольку в последнее время он ей благоволил и от всего сердца похвалил две ее последние работы: одну — о заводском дизайнере, а другую — о владельце детского магазина в Ист Сайде.

Она собиралась предложить, чтобы вместе с фотографиями, которые Кав сделал в студии Стива Омахи, напечатать документальные снимки высадки американских солдат в Нормандии. «Казак в воде». Эти снимки создадут интригующий контрапункт с фото Сидни Грин-стрит, Мери Астор и Питера Лорра верхом на лошадях с сигаретами в зубах, не говоря уж о Сонджи Хени на черном льду. Задумка чудная, она захватит Тони Эллиота. Надо надеяться.

— Тебе звонил несколько минут тому назад мистер Сверн, — сказала девушка, дежурившая у телефона, когда она вышла из лифта на пятом этаже здания на Лексингтон авеню, где размещалась редакция «Тряпья».

— Спасибо, Бетти. Не знаешь, мистер Эллиот здесь?

— Он в кабинете, кажется, с мистером Нортропом.

— Ладно. Спасибо.

Стены офиса были увешаны огромными фотографиями лучших европейских и американских дизайнеров. Они были обрамлены тонкими черными рамками. Лу дошла до своего стола, над которым висел Марк Бохан из «Диора», и позвонила секретарше Тони, попросив узнать, не может ли она встретиться с хозяином, как только он освободится.

— Я позвоню, мисс Маррон, — автоматически ответила девушка.

— Спасибо.

Рядом со столом Лу был стол репортерши, освещавшей рынок сумочек, и она как раз хотела заказать кофе.

— Тебе тоже? — спросила она.

— Целую кастрюлю.

— Черный?

— Да. Спасибо.

Спасибо спасибо спасибо спасибо спасибо тебе и всем остальным. Мы все чертовски вежливы друг с другом, подумала Лу. Было только одно «спасибо», которое она была бы рада произнести, а именно: спасибо, Тони, за то, что ты дал мне колонку. Лу сомневалась, что доживет до этих слов, сказанных ее непостоянному издателю, а может быть, их произнесет ее конкурент, мистер Питер Нортроп III? Она все бы отдала, чтобы узнать, о чем в эту минуту говорят Питер и Тони. Может, обычная рутина, обсуждают последнюю статью Питера, а может, готовится новое назначение. В эти дни Лу трясло, стоило этим двоим уединиться. Любая их встреча могла оказаться решающей, на ней Тони мог объявить Питеру, что награждает его, а значит, все надежды и планы Лу разлетаются вдребезги.

— Сумочки нынешней весной будут забавной расцветки, если тебя это интересует, — сообщила коллега, отрывая взгляд от пишущей машинки. — В моде цвета питонов и лягушек. Жуткое чувство.

— У меня оно как раз такое сейчас, — сказала Лу.

— Любовь?

— Своего рода.

Страстное желание заполучить колонку не очень отличалось от желания получить мужчину, так ведь? Обе ситуации одинаково угнетали ее, болезненно возбуждали, доводя до исступления.