Безумные дамочки

— Может, и мог, — сказала Салли, уставившись на Лу. — Мы же разводимся.

— Глупости. Я удивлен. Родители не разводятся с детьми и иногда даже не разводятся друг с другом. С днем рождения, милая.

Он представил Лу, и Салли сказала:

— Я вас знаю. Вы пишете о лифчиках и поясах в папиной газете.

— Правильно, — сказала Лу, пораженная сходством между отцом и дочерью.

— Вам лучше писать о конкурсах пирожных.

Лу и Питер рассмеялись, Салли вернулась к гостям, и тут появилась Беверли. Она была выше и красивее, чем думала Лу, и у нее прекрасные волосы, спускавшиеся по веснушчатым, слегка загоревшим плечам. На ней было романтическое зеленое платье с глубоким вырезом, открывавшим большую грудь, от которой так устал Питер. Лу было интересно, какой на ней лифчик. У нее возникло жгучее желание пососать грудь Беверли.

— Дорогая, — сказал Питер жене, — я хочу представить тебе…

Беверли что-то пила из темного бокала такого же цвета, как и платье, и Лу отметила, что под глазами у нее синяки и вид утомленный. Маргарет и другая тоненькая негритянка начали приносить блюда и сервировать стол. Повсюду стояли вазы с красными и желтыми длинными розами, а в углу сидела бабушка. Лу вспомнила о своей дочери, давящейся овсянкой на Спрюс стрит.

— Я рада, что вы пришли, — сказала Беверли Лу. — Я много о вас слышала от Питера. Он считает вас первоклассной журналисткой.

— Спасибо, но, кажется, вашей дочери не нравятся темы, на которые я пишу. Она считает, что я должна писать о пирожных.

Женщины обменялись взглядами. Сочувствие? Враждебность? Отчаяние? Лу не могла понять. Она шла сюда с предубеждением против Беверли, а сейчас не знала, что ей и думать. Как правило, она быстро разбиралась в своих чувствах, но сейчас оказалась в сложном положении. Если бы не Питер, они могли бы подружиться, подумала Лу. Что-то в Беверли привлекало ее. Под здоровой оболочкой таилась потерянная душа.

— Где подарки? — спросил Питер.

— Я положила их в шкаф Маргарет. Это самое надежное место.

— Сейчас будем дарить?

— Наверное.

Лу перестала прислушиваться. Она чувствовала себя лишней при этой домашней сценке, она не принадлежала к этому миру. С чего ей взбрело в голову принять приглашение Питера? Только из желания посмотреть на Беверли? Теперь, после встречи, Лу не могла вспомнить, что она ожидала увидеть, и через минуту поняла почему. Потому что Беверли для нее по-настоящему не существовала, она была фантомом, призраком, который Питер называл своей женой, но который в сознании Лу существовал, как придуманный образ.

Так же она думала и о Лилиан. Может, ей понравилась бы Лилиан, если бы они познакомились, но сейчас это вряд ли вероятно. Дэвид. Она уже скучала по нему. Лу не хотела, чтобы он вернулся, по крайней мере в физическом смысле, но все равно скучала. Он был ее другом, таких отношений с Питером у нее не будет. У Питера есть друзья? Она сомневалась. Потом задумалась, не потому ли они с Дэвидом друзья, что между ними не было страсти? Почему дружба исключает страсть? Или страсть — дружбу?

— Наверное, я сейчас сделаю подарок Салли, — сказал Питер, — потому что нам скоро уходить.

— Куда ты идешь? — спросила Беверли. — Это я к тому, что мне жаль, что ты не можешь остаться. Ты даже не поздоровался с сыном.

— Я как раз собирался это сделать, дорогая. Я же только что вошел.

— И не дождешься, когда уйдешь.

— Я чувствую, что я… — начала Лу.

— Ты не виновата, — отрезал Питер.

— Никто не виноват, — беззлобно сказала Беверли.

Подошла Маргарет и сообщила, что звонит мистер Кларк.

— Я поговорю из кухни, — сказала Беверли.

Она вернулась с нахмуренным лицом.

— Свидание за ужином отменяется. Он должен встречаться с продюсером. Бизнес. Все мужчины в Нью-Йорке только о нем думают. Не знаю, как им удается выкраивать время для женщин, если все так заняты карьерой? Вы со мной согласны, мисс Маррон?

— Не знаю. Я сама слишком озабочена карьерой.

— Да, конкуренция жестокая.

— Ко всему привыкаешь.

— Я бы не смогла, — сказала Беверли, делая глоток. — Мужчины в Нью-Йорке пугают меня. Я и не представляла себе, как мы были изолированы в Гарден-Сити. Теперь я понимаю, что значит жить в воздушном замке.

— Значит, вы не скучаете по нему.

— От избытка воздуха кружится голова. — Беверли отхлебнула еще. — Слишком много виски.

— Тогда почему бы не остановиться, дорогая? — спросил Питер.

— Мне нравится быть карикатурой. Меня это веселит. Знаешь, высший средний класс, скучающая домохозяйка, которую уже не любит муж, так что она до одурения смотрит по телевизору мыльные оперы.

— Твоя жалость к себе не имеет границ.

— Как и отсутствие сочувствия у тебя.

— Нет смысла ссориться, — сказал Питер. — Давай сделаем подарки Салли.

Позднее, когда они с Питером убежали в бар в «Карлайл», Лу сказала:

— Мне понравилась твоя жена.

— В смысле, что ты ее жалеешь?

— Не совсем. Я никогда не жалею красивых людей.

— Она красивая, правда? — Он посмотрел на себя в зеркало за стойкой бара. — Хотя и пьет.

— Она и впрямь много пьет?

— Если не спит. Она — как рыба. Ее способность пить ты и вообразить не можешь.

— Так всегда было? С самого начала брака?