Безумные затеи Ферапонта Ивановича

— Так. Стало быть, вы должны были заметить, что этот человек одет в хороший майский костюм, совсем свежий, даже со складочками на брюках, которые, как вам известно, делаются вдоль каждой штанины с помощью утюга и требуют частого подновления, потому что скоро мнутся… это вы могли видеть и с пригорка… Теперь скажу о себе. Я, как видели, обшарил все его карманы и сделал это нисколько не хуже, чем какой-нибудь ширмач (с кем, знаете ли, поведёшься, от того и наберёшься! — пошутил мимоходом Коршунов). И, конечно, в это же самое время я попутно произвёл тщательный общий осмотр, и вот что он мне дал: подбородок этого господина чисто и недавно выбрит, что вместе с тонким и свежим бельём, хорошо подобранным галстуком и приличным неизмятым костюмом обозначает в этом субъекте хорошие привычки и ни в коем случае не даёт нам никаких оснований, — подчёркивая слова, заключил Коршунов, — подозревать его в такой гнусности.

Хозяин Геры сидел, склонив голову.

— Но, позвольте! — вскричал он, когда Коршунов кончил. — Да разве этого достаточно?!.

— Я предпочитаю руководствоваться выводами логики, чем нюхом собаки, — с ехидством возразил Коршунов. — Ежели вам это не доказательно — будем рассуждать. Вам, может быть, известно, что большинство судебно-медицинских авторитетов сошлось на том, что мужчина средней силы один на один не может изнасиловать средней силы женщину, если только не оглушит её предварительно ударом по голове, сдавлением горла, сильной физической болью или парализующим все движения страхом. Что мы имеем в данном случае? Я мимолётно видел жертву: это — здоровая и сильная с виду и немолодая к тому же женщина. Мать нескольких детей. К сожалению, я не успел её расспросить, как следует, потому что вы стали торопить меня. Но при всём этом приходится предположить, что эту женщину охватил внезапно такой сильный и прямо-таки неестественный страх, что она подчинилась без всякой даже попытки к сопротивлению. Разве было сопротивление, если перед нами чистенький, с иголочки и неизмятый костюм у того вон человека, который лежит под кустом и мирно храпит?!. Прибавьте к этому то, что на его руках я не усмотрел ни малейшей даже царапины. Разве можно представить, что такая крепкая и пожилая женщина отдалась бы человеку такого сложения, как сей бухгалтер?!.

— Бухгалтер?!. — переспросил Макинтош.

— А вот посмотрите-ка, — с этими словами Коршунов вынул из кармана какую-то бумажку и протянул Макинтошу.

Это было вытащенное им из кармана у спящего удостоверение личности, в котором значилось, что предъявитель сего состоит в должности помощника бухгалтера губфинотдела.

Несчастный хозяин Геры прочёл удостоверение, молча вернул его и, медленно поднявшись с земли, повернулся спиной к Коршунову, и отошёл на несколько шагов.

Гера, словно чувствуя, что совершается в его душе, нарушила запрет и, забежав перед хозяином, села и стала смотреть ему в глаза.

— Эх, Гера, Гера! — пробормотал тот, покачав укоризненно головой.

Гера подошла к нему и лизнула руку, но он даже не погладил её, не посмотрел на неё.

Коршунову сделалось жалко и хозяина, и собаку. Он встал и подошёл к товарищу.

— Вот что, бросьте! — сказал он, положив ему руку на плечо. — На всякую старуху бывает проруха!

Но Макинтош ничего ему не ответил. Коршунов отошёл.

Минут через пять хозяин Геры позвал своего торжествующего соперника.

— Товарищ Коршунов!

— Что?

— Я просил бы разрешить мне продолжать исследование… Если вы устали, я могу один… Мне хочется выяснить, по крайней мере, с какого места она пошла но ложному следу.

— Пожалуйста, — вскричал Коршунов, обрадованный, что хоть чем-нибудь может облегчить переживания своего сотрудника. — Я охотно с вами пройдусь ещё раз.

— А как же с тем? — Разбудить? — кивнул Макинтош в сторону ивового куста.

— А зачем? — сказал Коршунов. — Пускай себе спит. Уйти от нас незаметно он никак не может: кругом ровная степь, а куст этот нам всё время с пригорка виден, так что не нужно… Если Гера нас далеко станет отводить, ну, тогда, пожалуй…

Агент-проводник взял в руки цепочку и повёл собаку напрямик к тому участку пройденного пути, на котором, по его мнению, она шла ещё по верному пути.

На этот раз собака пошла увереннее, чем в прошлый. Проводник едва поспевал за ней.

— Ну-ну, Герушка, выручай, матушка, не осрами! — упрашивал он собаку, пользуясь тем, что уставший Коршунов отстал и не мог ничего слышать.

Всё шло гладко до того самого проклятого места. Дойдя до него, собака, не задумываясь даже, круто свернула несколько назад и влево и побежала к кусту.

Хозяин, страшно побледнев, тянул в отчаянье за цепочку. Ничто не помогало. Задыхаясь, Гера тянула к кусту.

Коршунов, видя всё это, не счёл нужным даже следовать по пути, пройденному собакой, а шагал напрямик.

Он не мог скрыть своей улыбки. Они сошлись возле самой ивы и вместе спустились в ложбинку.

— Как?!. — воскликнул вдруг растерянно Коршунов.

Спутник его выронил из рук цепочку. Гера смотрела на хозяина: под кустом никого не было.

Примятая трава обозначала место, где лежал помощник бухгалтера.