Безумный ездок

Помощник шерифа, высокий мужик по имени Зак, поздравил с победой над превосходящими силами противника, скопировал себе фотки с приготовленной мной флешки и с профессиональной быстротой просмотрел. Из убитых злодеев в розыске никто не числился, а вот фотографии из лагеря его заинтересовали. Увы, я о них знал только дату съёмки – фотоаппарат исправно считал староземельное время и вписывал его в файлы, не так уж трудно пересчитать, особенно когда программка имеется. Довольный своей сообразительностью, я примерно это и описал. Зак посмотрел фотки ещё раз и огорошил вопросом – уверен ли я, что они сняты на этом аппарате? Нет, не уверен, надо смотреть. И действительно, в полях "camera" оказалось аж три разных модели. Поиграл в детектива, да только с настоящими детективами мне не тягаться. А вторую серию фоток я пережал не глядя – и всю "лишнюю" информацию уже потерял. Важно оно? Вроде и нет, но как-то глуповато получилось. Хоть и не знает никто об этом.

Если бы не эта детективная неудача, я бы скорей всего и не заметил странное состояние Марты. А тут, вновь вообразив себя если уж не Холмсом, то как минимум Прониным, принялся всё внимательно "сечь" – и обратил-таки внимание на "женщину рядом". Марта нервничала… нет, скорее не нервничала, а что-то её, как говорят, подмывало. Как будто хочет что-то сказать и себя одёргивает. причём и мне сказать, и Жанне. Вот ведь, всё чудесатее и чудесатее. Но и испуганной, ни напряжённой она не казалась, так что вряд ли это что-то опасное. Созреет – сама скажет, тем более, что времени на беседы уже не оставалось – нам же ещё заправится надо, крузак-то я налил, и канистры, но пикап пустой, а перед выездом наверняка отыщется куча желающих сделать то же самое… Ну, раз девушки уже с конвойными познакомились, то пусть и вписываются, а я пока заправлюсь.

Оказалось, плохо я думал о местных путешественниках – все подготовились заранее, очередь из пяти машин к трём колонкам и очередью не назвать. Правда, заливались все помногу, переставляя и затаскивая в машины канистры – и обычные, и побольше, литров на сорок. Или, скорее, на десять галлонов – ит'з Америка, сэр… Глядя на такое дело, я залил не только пикап и его три канистры, но и бак Аяврика. Мало ли, пригодится, не такой уж вес, да и дорога получше ожидается, чем то ущелье…

К конвою я подъехал предпоследним. Машины уже выстроили в колонну, возле них толпились отъезжающие и немногочисленные провожающие. Жанна вручила мне пластиковый номерок и рацию, выдаваемые каждой машине, слушать команды ведущего. Ведущий, почти как Ленин на броневике, стоял перед строем на творчески забронированном хаммере с ящерицей на дверце. Типа брифинг – идём в сторону Южной дороги, в пути нас ждёт одна дозаправка и небольшой привал, а ночевать мы будем в Форте Янг, дорога почти прямая, так что как раз до ночи доберемся. Публика моча слушала, видимо, ничего особенного в таком распорядке не было.

Первая перекличка, несколько минут ожидания запаздывающего купца, вторая перекличка, потом в дальнем углу площади проскакал "бронебаг" переднего охранения, за ним двинулся головной хаммер – и вот команда для всех "в порядке ордера". Надо же, даже волнительно – хотя чего такого в путешествии большой толпой и с охраной? Уж после тех кренделей, что мы позавчера выписывали – и вовсе прогулка… Но есть что-то этакое в общей команде большой колонне. Хохмочки побочной генетической памяти – дед и тот войну краешком прошёл, под обстрел и бомбёжку попадал, но чтоб именно воевать – нет, не случилось, разве что дедов брат… Но про брата я только из семейных преданий знаю, помер он почти сразу после войны, а генетическая память – тут как тут…

Конвой вытянулся из городка, миновал блокпост, потом дозорную вышку и стал забирать правее, к юго-востоку от мест, где мы сюда ехали. Потянулась дорога, точь-в точь как Северная, даже наверное, более накатанная. А может, так кажется в пыли за первыми машинами. Место нам досталось к хвосту ближе, так что красотами любоваться недолго пришлось – как завернули окончательно к югу и ветер перестал относить в сторону пыль, видимость упала метров до тридцати.

Передо мной мотылялся борт небольшого грузовика местного производства – ну то есть движок и агрегаты привозные, а остальное делается здесь, дёшево и сердито. Такие машины популярны у купцов и коммивояжеров, проходимость у них не лучше Аяврика, зато и расход почти не больше, а тонны две груза влезет. Запоздало подумал, что я тоже мог взять груз, купить что-нибудь в Аламо, что хорошо продаётся в Европе, того же виски пяток ящиков – но кому-то дано быть купцом, а у кого-то хорошая мыслЯ традиционно приходит опосля… Так что трясёмся вхолостую, наблюдаем жизнь как она есть – степной конвой, которыми тут и передвигается большинство, кроме совсем уж богатых буратин, могущих себе позволить самолёт и разных там маньяков, в попу ужаленных, которые в одиночку по горам и долам болтаются.