Безумный год (Вирус)

– Мы немедленно свяжемся с Москвой, – процедил сквозь зубы старший советник и встал. За ним поднялись и молчавшие до сих пор его коллеги. На Ильина они старались при этом вообще не смотреть.

– Да, пожалуйста, – посол опять был сама любезность, – каналы к вашим услугам. Все сотрудники на месте, обеспечат связь в любой момент.

Как только дверь за ними закрылась, он повернулся к Ильину.

– Спасибо, это было здорово. А сейчас уезжайте. Ситуацию Вы поняли. Но ради Бога, ни с чем не спешите. Что-то есть у меня большие сомнения, что министр такое указание подпишет. До меня вообще какие-то странные сигналы из Москвы доходят. Никто ничего конкретно не говорит, – он кивнул на телефон ВЧ, – но что-то в воздухе носится. Так что я не очень удивлюсь, если не увидим мы здесь никаких эшелонов. Давайте сначала до завтра доживем. Понимаю, что устали, но лучше езжайте обратно сразу, к утру Вам лучше на месте быть.

Задерживаться Ильин не стал, и вскоре после полуночи его машина выехала из ворот посольства. Водитель, конечно, устал, но категорически отверг предложение подменить его на часок за рулем.

– Я утром смогу спать лечь, а вот Вы – вряд ли, – человек был опытный, поработал за границей немало и кавардак в посольстве сказал ему о многом. Сплошь и рядом технические работники, не зная сути происходящего, очень чутко реагируют на общее напряжение атмосферы.

В Бресте были в районе шести, и Ильин попросил водителя остановить машину недалеко от дома Валерии, но на параллельной улице. Прошел двором, поднялся по лестнице на третий этаж и позвонил в дверь Марцинкевича.

Тот открыл практически сразу. Похоже, даже не особенно удивился, кивнул Ильину, повернулся и пошел на кухню, жестом предложив следовать за собой.

– Давай потише, – сказал он Ильину и принялся ставить чайник, – рано еще, народ спит. Ты откуда?

– Из Минска. Времени нет совсем. Сегодня вас начнут брать. Забирай Леру и уезжай из города. Она говорила, что у нее дальние родственники где-то в пуще на хуторе живут. Или еще куда-нибудь подальше, в самую глушь.

– Решились, значит, все-таки. Да, это серьезно. Спасибо, конечно, что предупредил, но я не поеду, да и она, думаю, откажется.

– Почему?!

– Сам подумай. Предупреждать всех наших мы не можем. Во-первых, мы тем самым подставим тебя. Думаю, за домом уже следят. Ты был здесь? Был. Если только нас двоих не найдут и возьмут, то могут на это и плюнуть, а вот если никого неводом не захватят, то точно начнут копать. Любовной интрижкой не отговоришься. А, во-вторых, думаю, и среди наших есть у них свои люди. Начнем предупреждать – сразу дадут сигнал, и тогда просто ускорят процесс. Да и вообще – стар я по лесам от таких козлов бегать. Да и не очень я верю, что все у них получится. Так что будь, что будет. А вот навыки, которым меня учили, могут очень даже пригодиться и мне, и тем, кто вблизи окажется.

– Это ты о чем?

– Ну, например, методика поведения на допросах. Эти козлы еще об меня зубы пообломают. Да и вообще, пребывание в заключении – это целая наука. И меня ей тоже учили.

– Боюсь, что не будет никаких допросов. Вас просто увезут…

– Ах, даже так? Наши решили помочь? Логично. Боятся, значит. Правильно делают. Ты чай-то пей, а то на тебе лица нет. Ночь не спал?

– Куда там. Катались взад-вперед. Ты, все же, с Лерой поговори, а? скажи: я очень просил уехать. И не бойся ты за меня. Я сам уже, кажется, ничего не боюсь.

– Хорошо. Не пойдешь к ней?

– Не могу. Сил нет. Понимаю, что неправильно – когда еще увидимся, но не могу. Слишком уж много я всего терял в последнее время.

Убеждать его Марцинкевич не стал. То ли понял, то ли был уже весь в делах, которые еще предстояло сделать. Квартиры – и свою, и Валерии – в любом случае стоило почистить на предмет предстоящего обыска. Да и собрать самое необходимое было невредно.

Так что пожали друг другу руки на прощанье. От пожеланий воздержались, и Ильин опять через проходной двор пошел к машине, где спал уставший водитель. Надо было заехать домой – принять душ, побриться и переодеться. Водителя отпустил, собираясь ехать на работу на своей машине.

* * *

В консульстве он появился только после девяти. Прием посетителей уже начался, все сотрудники должны были быть на местах, но ворота почему-то перед ними не открылись. Пришлось выходить из машины и нажимать на кнопку вызова дежурного. Он мелькнул за окном, и ворота открылись. Ильин прошел в здание. И посетители, и сотрудники столпились в холле перед работающим телевизором. Все лица были повернуты к экрану, на котором диктор с застывшим, официальным выражением читал какой-то текст. Невольно вспомнилось начало 80-х, но Ильин автоматически отметил, что ни галстук диктора, ни какие-то другие детали на экране не свидетельствовали о трауре.