Безумный мир. Случайное правосудие

Охранников было трое. Типичные ёблины — низкие, худые, жилистые, грязные, дурно пахнущие, в синяках и ссадинах. Том направился к ним, предъявляя удостоверение.

— Устранение Недоразумений. Нам нужно поговорить с одним из работников…

— Пропуск! — резко выкрикнул один из охранников. — Пропуск давай!

— Вот мое удостоверение, — Том поднял документ выше, но не приближая его к ёблинам сверх необходимого. — Я сотрудник УН…

— Пропуск! — визгливо выкрикнул тот же охранник, видимо, старший. — Нужен пропуск! Пропуск есть — пропускаю! Пропуска нет — посылаю!

Двое других зашлись визгливым смехом, больше похожим на хрюканье.

— Я — сотрудник УН! Я имею право…

Тем временем другой ёблин вплотную приблизился к Дженсу и начал тщательно обнюхивать его лицо. Уновец почувствовал, что его начинает тошнить от омерзительного запаха, идущего изо рта ёблина.

Будет прикольно, если меня стошнит прямо на него, — подумал Дженс. Но, вспомнив, что ёблинов трое и они вооружены дубинками, добавил — прикольно, но больно.

Ёблина интересовало, нет ли запаха алкоголя. Нельзя сказать, что руководство ЧМК слишком беспокоилось о том, чтобы рабочие не были пьяны. Но это было великолепным поводом лишить премии, тем самым сэкономив на зарплате. Ёблины обладали хорошим нюхом — и это явилось одной из причин того, что их не заменили на зомби.

Смертность среди ёблинов — охранников очень высока, немногие выживают после первой получки. Вот в голове директора по персоналу и родилась замечательная идея — нанять некроманта, который оживлял бы ёблинов. Идея провалилась. Легендарная злобность и кровожадность зомби оказалась ненамного выше природных ёблинских. Казалось, что ёблины — самые тупые из всех существ, однако зомби-ёблины опровергли это утверждение. Вдобавок ко всему этому умерший ёблин терял нюх. Зомби неспособны учуять запах алкоголя. А еще ими мог управлять только некромант. Но ставить на каждую проходную по колдуну слишком расточительно, живые ёблины обходятся намного дешевле. Поэтому руководству ЧМК пришлось отказаться от столь заманчивой идеи.

Тем временем спор Тома и охранника окончательно зашел в тупик.

— Пропуск. Нужен пропуск. Без пропуска не пущу. Есть пропуск — можно заходить. Нет пропуска — нельзя заходить, — бубнил ёблин. — Начальник так сказал, да.

Пора было решать, что делать. Продолжать спор не имело смысла.

Том достал из кармана монетку. Глаза ёблинов жадно заблестели. Охранники решили, что их хотят подкупить. Бедняги даже не подозревали, каким образом в УН решали сложные ситуации.

Том подбросил монету. Поймал. Раскрыл ладонь.

— Решка.

Кулак Эльзы, вооруженный кастетом, врезался в челюсть охранника, стоящего слева. Том ударил носком ботинка в голень тому, что стоял перед ним, тут же добавил кулаком левой в солнечное сплетение, а когда ёблин согнулся от боли, добавил ребром ладони по затылку.

Мелькнула сучковатая дубинка — Дженс едва успел увернуться, шагнул вперед, обходя охранника, и ударил локтем по почкам. Довершил дело Том, врезав ёблину поддых, и тут же — основанием ладони в челюсть. Троица ёблинов обосновалась на полу. Ненадолго, но минут пятнадцать в запасе есть.

Сотрудники УН вошли на завод.

— Они поднимут тревогу, — предположил Дженс, внимательно оглядывая себя — не помялась, не запачкалась ли новенькая форма?

— Вряд ли, — ответил Том.

— Почему?

— Побоятся признаться в собственной несостоятельности. Ведь они не смогли остановить нас. Им не выплатят зарплату, да и уволят наверняка. Им это надо? Проще сделать вид, что ничего не произошло.

— А мне кажется правильным поднять тревогу, оповестить всех…

— Это тебе кажется правильным. А у них другая логика. Поверь, они будут молчать. Так что можно спокойно делать то, зачем мы сюда пришли.

— А вот выходить лучше через другую проходную, — сказала Эльза.

И Дженс был с ней полностью согласен.

Частный Металлургический комбинат — единственное предприятие или организация Ням-Ням, имеющая собственную церковь. Остальные, в случае такой уж необходимости, снимали помещение в Церкви Бога Единого и Многообразного. Но руководство ЧМК решило, что это — не их путь, и построило собственную церковь на своей территории.

Строилась она по принципу "не пропадать же отходам и бракованной продукции" и все, что не удавалось повторно пустить на нужды производства, отдавалось на строительство церкви. Строили сами же работники — ежедневно от каждого цеха брали по работнику, без которого могли обойтись один день. Как правило, строить из них никто не умел, ну да дело это нехитрое, любой справится — так считало руководство ЧМК. И правда, вскоре церковь была построена. Пусть и покосившаяся, аляповатая, несуразная и ненадежная — зато дешево и быстро.

Иконы рисовали также работники комбината — те, у кого имелась хоть какая-то предрасположенность к рисованию, свечки обязаны были приносить… правильно, все те же работники.

"Это все в ваших интересах", — утверждали руководители. — "Сами знаете, работа у вас опасная, вот и надо молиться, чтоб не случилось чего…".

Уновцы остановились в десятке метров от церкви. Ближе подходить не рисковали — а вдруг рухнет?