Безумство храбрых. О молодежи 1917 – 1991 годов

Директор школы Рябов Григорий Петрович вел в те годы первый и четвертый классы. Видимо, здесь присутствовал рациональный расчет: «фундамент» грамотности учащихся должен закладывать учитель-профессионал, каким он в действительности являлся, и завершение образования в начальной школе также необходимо доверять высококвалифицированному учителю.

Какой бы урок ни проводил наш весьма уважаемый и почитаемый Григорий Петрович, мы всегда слушали его с величайшим вниманием и интересом. Талантом этого учителя мы просто восхищались. Каждый его урок для нас был новой ступенью к знаниям, новым шагом к постижению безбрежного мира знания и культуры.

К тому же наш учитель был справедливо строгим и взыскательным педагогом. Как-то, вызвав к доске непутевого ученика, прозванного нами «Ни “бе” – ни “ме”», Ивана Дрововозова, учитель показывает ему конус и спрашивает: «Что это за геометрическая фигура?» Взглянув на конус, как баран на новые ворота, ученик по слогам протянул: «За-тыч-ка». Разгневанный учитель даже стукнул основанием конуса по лбу такого нерадивого ученика. А за дерзкую подсказку Миша Бочкарев был поставлен в угол.

Особенно наш учитель был требователен к чистописанию – каллиграфии. Однажды, просматривая на ходу наши тетради, лежавшие на партах, он у большинства учеников вырвал из тетрадей «грязные страницы», а у некоторых – в клочья рвал тетради и бросал на пол. Мы сидели и дрожали от страха, как перед «божьим наказанием». Правда, взамен порванных тетрадей он тут же выдавал новые, предупреждал грешников: «Пора всем научиться писать чисто и красиво!» Насколько велик был авторитет учителя, можно показать на следующих примерах. Играя в футбол перед зданием школы, один из нас нес дежурство – он должен был смотреть за моментом выхода учителя из своего дома. «Григорий Петрович идет!» – громко оповещал дежурный, и мы все тотчас же прекращали игру, хотя дойти до школы учителю требовалось время. Оставляя дверь класса полуоткрытой, мы с затаенным дыханием прислушивались к твердым шагам учителя по ступенькам крыльца, а затем коридора. Вот он вошел в класс, поздоровался – и перед нами представал во всем величии и красе живой Бог. Он нас подкупал также своей внешностью: солидным ростом, новым костюмом, красивой прической.

Хорошо помню светлый образ учителя в предпраздничные дни. В канун 15-й годовщины Октябрьской революции он организовал своего рода торжественное собрание учащихся всей школы. Мы впервые узнали от своего учителя, что около 15 лет назад восставшие от тяжелой жизни рабочие и крестьяне прогнали неумного царя, толстопузых помещиков, жадных богачей и установили народную, Советскую власть. В том же 1917 г., поведал он, была открыта наша школа. Он назвал вождей революции и показал рукой на висящие на стене два портрета: Владимира Ильича Ленина и Алексея Ивановича Рыкова. А затем последовала «художественная часть», исполненная самим учителем. От него мы впервые узнали имена А.С. Пушкина и И.А. Крылова. Он выразительно прочитал стихотворение Пушкина «Кавказ», окончание которого о бьющемся о скалы Тереке прогремело мощно и убедительно:

Вотще! нет ни пищи ему, ни отрады:
Теснят его грозно немые громады.

Закончив декламацию, учитель потребовал: «Дома всем выучить наизусть стихотворение Пушкина». Так, знаменитый «Кавказ» запомнился нам на всю жизнь.

Но больше всего учитель покорил нас артистическим исполнением басни И. Крылова «Ворона и Лисица». «Вороне как-то бог послал кусочек сыру», – говорил учитель, словно сообщая нам важную новость. Когда ворона взгромоздилась на ель, чтобы позавтракать, на беду, подкралась хитрая лиса и начала безмерно восхвалять глупую ворону. Учитель слегка присел, уставился на потолок, словно любуясь сидящей на дереве вороной, и приторно-слащавым голосом прочитал:

Голубушка, как хороша!
Ну что за шейка, что за глазки!
Рассказывать, так, право, сказки!
Какие перышки! какой носок!
И, верно, ангельский быть должен голосок!

И когда от льстивых похвал у вороны вскружилась голова, учитель встал в полный рост и громким голосом, с нажимом на «р», произнес: «Ворона кар-р-р-кнула во все воронье горло», а затем тихо, скороговоркой добавил: «Сыр выпал – с ним была плутовка такова». Нашему восторгу не было предела! Григорий Петрович предстал перед нами не только хорошим учителем, но и настоящим артистом театра или кино, с которым мы познакомились несколько лет спустя.

По-другому отмечалась в школе Пасха. В канун этого праздника Григорий Петрович преподнес нам невероятное сообщение: праздник этот, оказывается, «не наш, а церковный». А «церковный звон – для старух и ворон». Досталось и попам: «Попы и черти – одной шерсти». Но самый важный наказ учителя был категоричен: «В церковь не ходить и по-праздничному не наряжаться».