Безумство (ЛП)

Ладно, она меня поймала. Наверное, меня волнует мнение Кэма. Совсем чуть-чуть. Но мне не нравится признаваться в этом. Пожав плечами, я запечатлеваю поцелуй на ее виске, хмыкнув.

— Я думаю, это будет немного отстойно, если он решит, что я заурядный. Но это не помешает мне подняться туда и поиграть, Argento. — Наклонившись чуть ниже, так что мой рот оказался совсем рядом с ее ухом, я осторожно шепчу следующие слова. — Если бы я страдал от страха перед выступлением, то не стал бы трахать тебя на глазах у толпы людей, правда, Dolcezza?

Сильвер дрожит, словно вспоминая ту ночь, когда мы спустились в подвал «Роквелла» и отдались нашим самым низменным желаниям. Для меня это было не такое уж долгое падение с невинности — я уже давно был развратным ублюдком — но для Сильвер это падение, должно быть, было похоже на прыжок с парашютом без гребаного парашюта.

Ее глаза лихорадочно блестят, щеки пылают, когда она отстраняется и смотрит на меня. Я пристрастился к виду Сильвер, когда она возбуждена; ее прерывистое дыхание в горле и то, как она облизывает губы, как будто она может внезапно убить человека за стакан воды, делает мой член твердым каждый раз. Еще секунду назад она боялась того, что произойдет, когда займет свое место на крошечной низкой сцене в углу закусочной. Все, что потребовалось, чтобы отвлечь ее и прогнать ее беспокойство, было упоминание о моем твердом члене внутри нее.

Я действительно чертовски хорош.

— Ты выглядишь довольным собой. — Сильвер проводит пальцами по моим волосам, и теперь моя очередь дрожать; я теряю голову всякий раз, когда она касается моего скальпа. Я ничего не могу с этим поделать. Интересно, знает ли она, насколько я совершенно бессилен против нее, когда она вот так прикасается ко мне? — Но это совсем не то, что трахать меня на глазах у толпы людей, — говорит она.

— Ты думаешь, что играть на гитаре страшнее, чем куча людей, наблюдающих, как в тебя проникают?

Девушка смеется, густо краснея. Боже, моя маленькая Сильвер Париси. Моя. Она понятия не имеет, как чертовски красива. Она робко кормит себя жареным картофелем, пытаясь спрятаться от меня за завесой своих волос.

— Тогда я обнажила свое тело для всеобщего обозрения. — Она на секунду задумывается. — Я знаю, что это звучит глупо, но... когда я играю, то чувствую себя по-особенному. Я как будто обнажаю свою душу. И это почти так же пугает, как и ты, Алессандро Моретти.

Осторожным прикосновением я убираю ее волосы за ухо, снимая щит, который она поставила, чтобы скрыть свое смущение.

— Это вовсе не звучит глупо. В этом есть смысл. Но ты просто гребаная легенда. Ты заставляешь эту гитару плакать, когда играешь на ней. Люди просто сойдут с ума. И... кстати, я вовсе не пугаю. Меня просто неправильно понимают.

— Ха! — Она прикрывает рот тыльной стороной ладони. — Ты ведь знаешь, что пугаешь людей, верно?

— Только тех, кто выводит меня из себя.

— Вчера за обедом ты чуть не довел Холлидей до слез.

— Ну да, конечно. Она вывела меня из себя. Мне нравится Холлидей. Похоже, она тоже имеет дело с собственным дерьмом дома. Но она приложила руку к тому, чтобы превратить твою жизнь в кошмар наяву. Это займет больше, чем пара кусков торта и несколько слез, чтобы компенсировать это.

— Может, мне заставить ее ходить босиком по раскаленным углям? — Сильвер приподнимает бровь, и этот комментарий — явный намек.

Она думает, что я слишком строг к ее раскаявшейся подруге. Сильвер хороший человек. Каким-то образом, несмотря ни на что, она все еще пытается увидеть хорошее в других людях, чтобы дать им второй шанс, в то время как я больше придерживаюсь мнения, что люди — это собачье дерьмо, которое должно истекать кровью в обмен на второй шанс.

— Она не Кейси, — тихо говорит Сильвер, макая жареную картошку в свой молочный коктейль. — Холлидей мягче. Менее устойчивая. Если бы это Кейси пыталась снова завоевать мое расположение, тогда все было бы по-другому. И хочешь знать, что я думаю?

Постоянно. Всегда. Нутро твоей прекрасной головы интригует меня до чертиков. Меня смущает то, как много времени я трачу на размышления о том, что там происходит.

Я прочищаю горло.

— Конечно.

— Думаю, что тебе, вероятно, следует последовать моему примеру и быть немного помягче с Зандером. Он действительно пытается все наладить с тобой.

Моя улыбка хочет съежиться и умереть, простое упоминание о Зандере Хокинсе производит такой эффект, но я твердо фиксирую ее на месте.

— У него толстая кожа. Он может это вынести.