Безумство Мазарини

Неподалеку затормозил «рено эспас», похоже совершавший челночные рейсы в аэропорт. Из автомобиля вылез человек лет сорока, и вид его удивил Симона. Он ожидал увидеть строгого босса в темном костюме и при галстуке, но Габриель Бордери был одет почти небрежно – просторная неглаженая рубаха в цветочек, грязноватые широкие полотняные штаны, кожаные сандалии. Образ дополняли бандана и трехдневная щетина. «Автостопщик, – подумал Симон. – Какой там президент компании!»

Симон выскочил из «твинго» и в три прыжка оказался рядом с Габриелем, забиравшим у шофера чемодан.

– Мсье Бордери? Уделите мне несколько минут.

Габриель смерил его вполне начальническим взглядом:

– Мы, кажется, незнакомы. Я полночи провел в самолете, восемь часов назад был еще в Бамако. Так что договоритесь о встрече в моем офисе, в Сент-Андре-де-ла-Рош.

– Я тоже всю ночь не спал. Преодолел почти полторы тысячи километров за пятнадцать часов, чтобы увидеться с вами.

Габриель Бордери не слушал, он уже шел с чемоданом по аллее.

– Я приехал с Морнезе! – выкрикнул Симон.

Заклинание помогло.

Бордери обернулся, и Симон продолжил, не переводя дыхания:

– Я приехал с острова Морнезе, чтобы встретиться с вами и задать несколько вопросов – о Жане Реми, его гибели, земле аббатства, которой вы управляете, и о его сыне Колене, ставшем сегодня ее владельцем.

Габриель Бордери растерянно потер лоб.

– С мальчиком что-то случилось? – встревоженно спросил он.

– Понятия не имею. Надеюсь, что нет.

– Вы из полиции?

– Почти.

Габриель Бордери улыбнулся, сверкнув белыми зубами.

– Как насчет кофе? Думаю, нам обоим не помешает взбодриться.

– С удовольствием.

Симон никогда не видел, чтобы в доме было столько света. Современные картины, сверкающая белая плитка, мебель в стиле хай-тек… И конечно же, огромная терраса, выходящая на юг, с великолепным видом на Средиземное море. Здесь они и устроились в глубоких плетеных креслах. Габриель Бордери сходил на кухню, включил кофеварку и вернулся к гостю.

– Я тоже проделал немалый путь, покинув Морнезе, – сказал он, – от Ла-Манша до Средиземного моря. Но у этого острова есть свое очарование. Солнца там поменьше, зато больше таинственности.

– Что вы делали в Бамако? – спросил Симон, чтобы завязать разговор.

– Вел переговоры о расширении университетского кампуса на правом берегу Нигера. Они его называют холм Знаний. Студентов в Мали становится все больше, и мы обсуждали проект нового здания. Потянет на несколько миллиардов малийских франков. Мой проект самый дорогой!

Глядя на удивленного Симона, он расхохотался:

– Самый дорогой! Я даю работу малийским архитекторам, малийским каменщикам, малийским рабочим, и все получают достойную оплату и страховку на время строительства. Заметьте, никакого детского труда. Материалы я использую тоже только малийские, при этом гарантирую, что здания будут соответствовать международным экологическим стандартам.

– И они выбрали ваш проект? – спросил Симон. – Даже несмотря на то что он самый дорогой?

– Я завален заказами из развивающихся стран. Одни руководствуются гражданскими убеждениями, другие поддерживают свой имидж, но в основном все поступают так потому, что, обратившись ко мне, получают немалые субсидии от Всемирного банка, ООН, МВФ и Евросоюза. Долговременное развитие и хорошее управление! Два сосца компании «Эко-Стоун»!

Симон оглядел дворец эксцентричного промышленника.

– Я первым, – продолжил Габриель Бордери, – занялся экологическим градостроительством, двадцать лет назад. Поначалу никто в эту затею не верил. Признаюсь, было нелегко. С моей первой компанией «Евробильд» пришлось так вкалывать…

– Особенно после истории на Морнезе, – ввернул Симон.

– Да. Здесь я многим обязан Жану Реми. Если бы он не взял на себя ответственность за все, возможно, сегодня я был бы заперт в четырех стенах поскучнее этих.

Он снова расхохотался и, не переставая говорить, пошел на кухню за кофе.

– После скандала я изменил название компании на «Эко-Стоун», это звучало неплохо. Во Франции меня уже знали, и я решил сосредоточиться на международных проектах. Как оказалось, вовремя. Я создал сеть «архитекторов без границ», с хартией качества и кодексом поведения, и за несколько лет раскрутился.

Он вернулся с кофе.

– Триста сотрудников в Ницце и в десять раз больше по всему миру, главным образом – в тропиках. Неплохая сеть дипломатических связей. Теперь я неприкосновенен. До меня не дотянуться ни мелким мафиози с Лазурного Берега, ни жулью с разбойничьего острова Морнезе.

Симон напрягся.