Безумцы. Роман

Катер мчится к линкору, чья громада смутно вырисовывается посреди бухты, швартуется у его трапа. Владелец кислородного респиратора встает и, сопровождаемый автоматчиком, поднимается на борт линкора.

Очередь за Карцовым.

К нему по-английски обращается другой вооруженный матрос. Карцову ясен смысл приказа, но он плохо знает язык и по-русски объясняет, что встать и идти не может - очень слаб.

Тогда матрос переходит на немецкий.

- Живо, - командует он, подталкивая Карцова прикладом автомата, - живо лезь наверх!

- Я не могу, - по-немецки отвечает Карцов, - я долго плыл и совсем обессилел.

- Лезь, говорят! - рычит матрос. - Вот я сейчас угощу тебя!

И он ногой пинает Карцова.

- Не смей! - Карцов силится приподняться. - Я советский моряк, офицер русского флота. Мой корабль был потоплен германской подводной лодкой. Она подобрала меня. Потом самолет забросал лодку бомбами. Я выплыл и добрался сюда. Помоги мне подняться на палубу!

Все это Карцов выпаливает одним духом. Он торопится, нервничает, охваченный безотчетным страхом. Он вслушивается в собственную речь и не может отделаться от ощущения, что каждое его слово - вымысел, ложь!…

Матрос раскрывает рот, чтобы ответить, но в глубине бухты всплескивает пламя, и все вокруг содрогается от оглушительного взрыва.

- Док! - горестно кричит матрос. - Они взорвали большой док!

Он в упор глядит на Карцова. В его глазах ярость, бешенство. Ствол автомата поворачивается. Вот-вот грянет очередь. И Карцову кажется: он прав, этот здоровенный моряк, который сейчас чуть не плачет.

- Отставить, Джабб! - раздается с борта линкора.

Матрос будто очнулся. Широкой пятерней он трет лоб, тяжело переводит дыхание.

- Доставьте его сюда! - приказывает тот же голос.

- Да, сэр. - Матрос запрокидывает голову. - Прикажите спустить фалинь, сэр. Пленный не может двигаться.

«Пленный»! Конвоир в этом не сомневается. О том, что Карцов назвал себя советским офицером, он и не вспомнил.

Как же отнесутся к нему на корабле? Что, если и начальники этого матроса… Чепуха! Трехминутный разговор по радио со своим командованием на материке, запрос оттуда в Москву, и все станет на место.

Сверху подали трос. Матрос Джабб обвязывает им Карцова, берется за трос сам, и вот уже они взмыли в воздух.

Над палубой их разворачивают и опускают. Коснувшись опоры, ноги Карцова подламываются. Он бы упал, не поддержи его конвоир.

Карцова тащат по палубе, вталкивают в дверь.

Он жмурится от яркого света.

- Открой глаза, - требует матрос, - открой глаза и отвечай!

Карцов продрог. Его бьет озноб. На лбу и на щеках - кровь: он поранил лицо, когда, выхваченный из воды, был с силой брошен на палубу катера.

- Холодно? - рычит Джабб. - Погоди, скоро жарко станет! Будь моя воля, поджарил бы тебя на огоньке!

Карцов дрожит все сильнее. Кровь из большой ссадины на лбу заливает глаза, мешая смотреть.

Кто-то накидывает ему на плечи одеяло, вкладывает в пальцы стаканчик. Стуча зубами по стеклу, он делает глоток, еще глоток, и чувствует, как по желудку растекается теплота. Окоченевшие мышцы расслабляются. Дышать легче.

- Кто вы такой? - спрашивает человек у стола.

Это лейтенант - представительный, осанистый, с темными внимательными глазами. Вот он достал сигарету, провел по ней языком, будто заклеил свернутую папироску, сунул в рот.

- Кто вы такой? - повторяет свой вопрос лейтенант, поднося к сигарете спичку.

Карцов объясняет.

- Ну-ну. - Лейтенант морщится. - Поберегите свои басни для других.

- Я говорю правду.

- Вы минировали корабль? Какой именно? Где расположен заряд? Советую не медлить: водолазы должны успеть извлечь взрывчатку, только в этом случае вы можете рассчитывать на снисхождение.

Карцов повторяет объяснения. Он глядит в холодные со смешинкой глаза лейтенанта, и в груди поднимается волна раздражения, злости.

Так продолжается несколько минут.

Наконец лейтенант набирает номер телефона.

- Пленный молчит, - говорит он в трубку и снова облизывает сигарету. - Точнее, несет околесицу… Хорошо, сэр, сейчас доставлю… Приведите в порядок этого человека! - обращается он к Джаббу.

Карцову спиртом обмывают ссадины. Затем матрос неумело обматывает бинтами его голову и лицо, оставляя щели только для глаз и рта.

- Встать! - командует Джабб.

Карцова приводят в салон, где второй офицер - капитан-лейтенант допрашивает человека в резиновом костюме.

- Ага, - восклицает он, - вот и другой явился! Давайте его сюда.

Карцова усаживают рядом с пленным.

Снова, уже в третий раз, он сообщает, как оказался у мола, как был схвачен и поднят на борт катера.

За его спиной тяжелое дыхание.

Матрос Джабб бесцеремонно кладет руку ему на затылок.

- Сэр, - говорит он капитан-лейтенанту, - все, что вы сейчас слышали, чистая ложь. Ни слова правды, сэр, Они были рядышком, когда мы вытаскивали их из воды. Я находился в катере и все видел. Готов присягнуть, сэр!

- Так, - тянет капитан-лейтенант, глядя на человека в резиновом костюме. - Вы действовали вместе? Да или нет? Отвечайте. Еще один взрыв, и обоих вздернут на рее!