Безумцы. Роман

Ришер смотрит в глаза Карцову, смотрит долго, пристально. Он выдерживает ее взгляд. Он сидит, положив на колени сильные руки. У него открытое лицо, высокий лоб. Лицо молодое, а вьющиеся волосы будто присыпаны пудрой. Неужели это единомышленник Абста, провокатор?

Но какую цель преследуют фашисты, если они обнаружили ее тайник, проявили пленку, ознакомились с записями? Зачем ее лечат? Почему оставили на свободе, не уничтожили? Ведь им уже все ясно.

Ришер вспоминает слова Вальтера о новом враче. А вдруг Вальтер не солгал и Рейнхельт действительно посторонний человек, которого Абст использует до той поры, пока она не поправится?

Карцов понимает ее состояние, терпеливо ждет. Вот он чуть шевельнулся на своем табурете, вздохнул.

- Конечно, - говорит он, - по всем правилам и законам конспирации нам надо присматриваться друг к другу в течение многих недель, быть может, месяцев. Только потом можно рискнуть… Я это сознаю. Но у нас нет времени. Я сделал первый шаг. Теперь ваша очередь. Будьте же откровенны! Кто вы такая? Разведчица?

Ришер чуть качнула головой.

- Нет? - Карцов растерянно трет ладонью лоб. - А как же камера? Ведь вы производили съемку, и я убежден - тайную! Вы делали это на собственный страх и риск? Зачем? Кому может понадобиться ваша пленка?

- Немцам.

- Немцам, сказали вы? Но каким немцам? Погодите, погодите, уж не хотите ли вы уверить меня…

Ришер приподнимает руку.

- Запомните, - медленно говорит она, - запомните, Рейнхельт: я ни в чем не хочу вас уверить.

Карцов смолкает.

- Дайте мне сигарету, - просит Ришер. - Спасибо.-Она берет сигарету, зажигает ее. - Скажите, Рейнхельт, вы давно из Германии?

Они встречаются взглядами, и Карцов чувствует, что не сможет солгать.

- Марта, - говорит он, - вы должны знать: я никогда не был в Германии. Я вовсе не немец…

Он рассказывает о себе.

Закончив, глядит на лежащую в кровати больную, беспомощную женщину.

А у нее капельки пота на лбу.

- Знаете, я будто сбросил тяжелый груз. Сейчас у меня столько сил! Мы будем бороться, Марта! Но для этого надо, чтобы вы выздоровели. Верьте, вы поправитесь, и очень скоро. Только соберите все свое мужество. Все мужество, всю свою волю, всю без остатка. Вы же сильная, Марта!

- Нет, - шепчет Ришер, - нет, не могу…

- Неправда! В тот раз я солгал Абету о появившихся рефлексах у вас в ногах. А сегодня я их нащупал! Они еще очень слабы, и я не хотел говорить. Но, клянусь вам, еще немного, и я буду учить вас ходить!

Ришер рывком садится в кровати.

- Да поймите же, - кричит она, - поймите же наконец: я встану на ноги, и он убьет вас!

Пауза. Она медленно опускается на подушки.

Ключ поворачивается в замке. Входит Абст.

Он видит: больная неподвижно лежит в кровати, в стороне, у столика с медикаментами возится врач.

- Закончили, Рейнхельт?

- Давно, шеф.

- Отправляйтесь к себе.

Узкая длинная пещера. Слева, вдоль стены, сплошные нары, на которых спят пловцы. Над головой каждого табличка. Двадцать два человека на нарах, двадцать две таблички над ними. Фамилий нет, только имена. Каждый, кто живет здесь, должен лежать на своем месте. Таков порядок. Его установил Абст.

Где-то в середине шеренги спящих свободное место. Снята и табличка. На ней было написано «Гейнц».

В дальнем конце пещеры, наискосок от нар, вделана в пол металлическая койка, на которой сейчас лежит Карцов.

Между койкой и выходом из помещения - безумцы, порученные его надзору. Случись неладное, и ему отсюда не выбраться. Вцементировать койку именно здесь распорядился Абст: новый врач, зная, чем грозит ему оплошность в обслуживании пловцов, будет лучше выполнять свои обязанности.

По пещере беспокойно прохаживается радист. Он только что вошел, перекинулся с Карцевым ничего не значащими словами и ходит из угла в угол.

Карцов наблюдает за ним. Вот Вальтер остановился у нар, оглядел спящих, привычным движением лезет за сигаретами.

- Нельзя курить. Приказ шефа.

Радист выдергивает руку из кармана, секунду колеблется, потом решительно присаживается на койку:

- Шел из радиорубки. Дай, думаю, загляну: как там чувствует себя доктор? Вон сколько их, героев. - Он подбородком указывает на спящих. - Да разве мыслимо, чтобы один человек справился с этакой оравой!…

- Спасибо, Вальтер. Пока все в порядке… У вас был сеанс связи?

- Как обычно.

- И, конечно, ничего нового?

Больше двух месяцев прошло со дня побега Карцова с борта линкора, а он ни на минуту не забывает слов Джабба о начале крупного наступления немцев в центре России и о контрнаступлении советских войск. Что происходит на родине? Успешно ли действуют наши войска? Или Советская Армия, обливаясь кровью, пятится под натиском врага?…

- Ладно уж, курите, - говорит Карцов, видя, что немец все еще мнет в руках сигарету. - Курите, Вальтер. Одну сигарету, я думаю, можно. Вы гость. Гостю надо сделать приятное, не так ли?

- Спасибо, доктор. - Щелкнув зажигалкой, радист прикуривает. - Гость, сказали вы? Что ж, гость так гость.

- Пока гость, - многозначительно подчеркивает Карцов. - Думаю, мы с вами еще похозяйничаем здесь, а?

Радист широко ухмыляется.