Безупречная репутация. Том 1

Интерес к Вике давно прошел, а ощущение «кинутого лоха», которому не отдали долг, осталось. И так легко и приятно было перенести вину за это ощущение на Каменскую, весьма удачно подвернувшуюся под руку. Над Викой можно было властвовать, она смотрела на Вадима снизу вверх и покорно признавала его превосходство, и если бы не Каменская, девушку взяли бы на ту работу, о которой она мечтала, и не было бы никакой пресс-службы, благодаря которой Вика познакомилась не с теми людьми, стала вхожа не в те круги и подпала не под то влияние, какое нужно. Одним словом, во всем виновата Каменская. Это из-за нее у Вадима отобрали любимую игрушку.

Он не мстил, нет, боже упаси! Он просто возвращал то, что у него когда-то взяли.

Каменская

– Ну что, Анастасия Павловна, хотите помолчать? Или поговорим? – спросил Большаков, когда они уселись рядом на заднем сиденье его служебного автомобиля.

– Поговорим, – вздохнула Настя. – Конечно, лучше бы мне помолчать, но я ведь не выживу, если не узнаю, что происходит. Любопытство погубило кошку.

– Происходит то же, что и всегда, – скупо улыбнулся Константин Георгиевич. – Борьба кланов обостряется в преддверии вероятной смены правительства и, соответственно, нашего министра. Руководство следственного комитета по округу получило информацию, что молодой следователь собирается допрашивать ветерана МВД, люди обеспокоились тем, что у этого следователя не хватит ума повести себя правильно, кто-то связался с окружным УВД, вышел на Сорокина, попросил проконтролировать, Сорокин вызвал оперов, выяснил, что за информацию они против вас собрали, схватился за голову и позвонил мне. А я попросил Сташиса и Дзюбу помочь.

– Это официальная версия?

– Само собой.

– А неофициальная?

– Опера действительно что-то такое выкопали, что можно, при большом желании, интерпретировать нужным образом, и Сорокин решил разыграть эту карту, дождаться критического развития ситуации и сделать вид, что проявил бдительность и не дал обидеть заслуженного офицера в отставке. Наверняка он сразу понял, что информация пустая, но виду не подал, и даже наоборот, поощрил подчиненных, мол, действуете в правильном направлении. Он близко дружит с Борзуном, начальником окружного следствия, так что не удивлюсь, если тот соответствующим образом напутствовал своего следователя, дескать, не давай спуску этой бабе-ветерану, у нас независимое правосудие, и мы не станем закрывать глаза на преступное поведение бывших соратников, для нас все равны. Давай, сынок, старайся, прижми ее к стенке, раздави, как вошь поганую. Ну, что-то в таком духе.

– То есть Сорокин и начальник следствия округа в сговоре?

– Наверняка. И должен заметить, что у них все получилось: Борзун якобы забеспокоился и подал сигнал, Сорокин якобы забил тревогу и позвонил мне, я примчался вас выручать. Они – белые и пушистые, а я теперь у них в долгу. Если при кадровых перестановках я уцелею, то они смогут рассчитывать на мою поддержку, а если не уцелею, то силу наберут те, кто и сейчас их поддерживает. Вот такой примитивный расчет.

– А если бы вы не приехали? Если бы они переоценили вашу готовность вписываться за меня?

– Думаю, они пошли бы на задержание. Отправили бы вас в ИВС. Следователю дали понять, что все факты в протоколе нужно подбить так, чтобы появилась видимость основания задержать допрашиваемого. Конечно, до судебного ордера на арест дело не дошло бы, для вашей ситуации достаточно и нескольких часов в камере. Женщина элегантного возраста, ветеран МВД… На это я обязательно должен был среагировать, как-никак вы – моя подчиненная в прошлом. Все знают, что я своих не бросаю. На этом и сыграли. И потом, у них наверняка были запасные варианты, например, Иван Алексеевич. Я с ним сразу же связался, как только заподозрил грязную игру, он сказал, что ему не звонили, но уверен, что позвонили бы, если бы со мной сорвалось. Он сильно разволновался, очень беспокоится за вас.

Иван Алексеевич Заточный, генерал-лейтенант, председатель Совета ветеранов МВД… Да, пожалуй, Костя прав: если не он сам, то уж Иван точно впрягся бы, его уважительное, дружеское и даже нежное отношение к Анастасии Каменской в свое время дало множество поводов для злых сплетен.

Настя помолчала, переваривая услышанное. Ей было невероятно противно. Она – карта, которую два ушлых чиновника решили разыграть. Даже не «шестерка», а «двойка», но и «двойка» бьет туза, если она козырной масти. Значит, чутье ее не обмануло: красногубый следователь действительно транслировал ход допроса. Скорее всего, сам Борзун и слушал. И держал в курсе своего дружка Сорокина.

– Борзун слушал допрос, – вяло произнесла она, с ужасом понимая, что опять хочет расплакаться.

Нет, только не сейчас! Не здесь, не в этой машине, в присутствии Кости Большакова и его водителя. Контролировать веки, не моргать. Вдох – задержка дыхания насколько хватит сил – выдох. Всегда помогало.

– Думаю, да, – снова кивнул Константин Георгиевич. – Полагаю, что он еще и на диктофон записывал.