Безупречные создания

Однако же именно болезненная тяга доводить всё до логического финала не позволяла ей успокоиться. Бельская желала выяснить правду, поэтому на помощь Алексея Эскиса она согласилась столь легко. Да и не казался он ей дурным человеком. Таким мужчиной, кто мог бы разрушить жизнь молодой женщины. По крайней мере, с Татьяной у них всё складывалось чинно и благородно.

Интересно, сколько ему лет? Танюша говорила, но Лиза не запомнила. Кажется, двадцать восемь. Вряд ли больше тридцати, уж точно. Седых волос у него нет, равно как и морщин. Но взгляд такой пристальный. И печальный немного. Из-за Танюши, наверное. Из-за чего же ещё?

С этими мыслями Бельская покинула институт и отыскала в саду своих одноклассниц. Те играли в жмурки и на появление Лизы отреагировали весело, но без особого внимания. А когда она упомянула Ермолаева и химию, то лишь со смехом посочувствовали и сказали, что ей вообще повезло быть отпущенной на волю столь быстро. Затем девушки возвратились к игре.

Лиза присоединилась к ним. Но на каждую смолянку она теперь поглядывала с подозрением и размышляла о том, с чего же начать поиски.

Глава 6

Лиза открыла глаза в половине первого ночи. И без того чуткий сон её прервался посторонним звуком. Не тиканьем часов и даже не их звоном. Это был шорох.

Такой тихий, вкрадчивый шорох, какой порою слышится, если мышь поскреблась за стеной и перестала. Вот только раздался он вовсе не в стенах или под полом, а прямо в комнате.

Девушка открыла глаза, очутившись в агатовой темноте. Накануне ей вдруг взбрело в голову плотно закрыть шторы, дабы никто не заглянул к ней из сада. Теперь же она сожалела об этом решении. Не видно было толком ничего. Лишь смутные очертания предметов выделялись обманчивыми силуэтами.

Отчётливый шорох растаял с пробуждением.

Вероятно, она пошевелилась на кровати в тот миг, когда просыпалась.

Теперь девушка лежала в кромешной темноте и вслушивалась в плотную, давящую тишину. Кажется, даже дышать прекратила. Холодный, липкий страх завладел ею неизбежно, не позволяя шевельнуться.

В комнате, помимо неё самой, был кто-то ещё.

И этот кто-то тоже не двигался, боясь обнаружить своё присутствие.

Если бы этот незнакомец хотел убить её, то, вероятно, уже убил бы. Если же вновь искал что-то, то почему именно сейчас, когда она спала? Мог прийти сюда во время занятий или прогулки.

За тиканьем часов было не разобрать ничего.

Когда глаза привыкли к темноте, Лиза разглядела силуэты мебели, но никаких посторонних фигур в комнате не заметила. Быть может, этот человек скрылся в ванной?

Бельская коротко глянула на дверь в уборную, но та оставалась плотно закрытой. Девушка предусмотрительно закрыла её так, чтобы не мучиться опасениями о том, что там кто-то прячется. Но дверные петли поскрипывали противным, протяжным звуком. Его за шорох Лиза уж точно принять бы никак не смогла.

Значит, незнакомец спрятался за кроватью или за ширмой. Иных мест не оставалось.

Девушка набралась смелости и медленно выпростала руку из-под одеяла. Она потянулась к лампе на прикроватном столике и дёрнула за цепочку выключателя.

Механизм звякнул.

Электрическая лампочка зажглась мягким медовым огоньком. Её свет как по волшебству изгнал сумрак и полностью стёр ощущение постороннего присутствия в спальне.

Бельская с облегчением вздохнула, садясь в кровати.

Здесь действительно никого не было, кроме неё. Ни за ажурной ширмой, ни где бы то ни было ещё. Она была одна. Ей почудилось. Вероятно, из страха за собственную жизнь.

И всё же девушка не сомневалась: всё не могло оказаться простой игрой воображения. Её взгляд заскользил с предмета на предмет в поисках изменений, но не пришлось даже всматриваться в детали и вспоминать, в каком положении она оставила стул или разложила книги на столе.

Дверь в её комнату оказалась приоткрытой. Щель выглядела достаточной, чтобы неизвестный ночной гость ловко выскользнул в коридор незамеченным. Вероятно, его уход и разбудил Лизу.

Девушка сунула ноги в мягкие ночные туфли и, как была в одной ночной сорочке, бросилась к двери, дабы резко распахнуть её и выглянуть наружу.

Но, разумеется, коридор оказался пуст, тих и сумрачен. Лампа в её комнатке служила единственным источником света. Ни души в сей поздний час. И ни звука. Будто в могиле.

Лиза неуютно поёжилась.

Ей почудился холодный сквозняк, пробежавший по коридору. Волглый ветерок прикоснулся к голым ногам. С Невы потянуло сыростью. Совсем как осенью, а вовсе не в начале июня.

Стоило не испытывать судьбу и возвратиться в спальню. Закрыть дверь плотнее и подпереть изнутри стулом, сожалея о том, что девушкам не разрешается запирать спальни на ключ. А после перепроверить вещи, дабы убедиться, что новых обысков у неё никто не устраивал. И затем лечь спать в надежде, что ей не привидится очередной кошмар. В ожидании рассвета, когда холодное солнце снова расплескает свой свет на златые маковки петербургских соборов. Подобное решение казалось логичным. Подходящим для кроткой и благовоспитанной девицы, уповающей на Божью милость и людские законы.