Безупречные создания

– Я их лица беспрестанно вижу перед собой. Не могу глаза закрыть. Не могу проснуться, чтобы не думать о них. Я ведь, – Свиридова уже отчётливо плакала, – я им косы заплетала. Маленьким.

– Ну-ну. Не плачьте. Я вам слово даю, что ни с кем более о них не заговорю.

– Не у всех, Пётр Семёнович, есть влиятельные родители, – сквозь слёзы промолвила Свиридова. – Есть девочки слабые. Есть те, для кого институт – родной дом, оплот и единственный путь в люди. Мы и за них отвечаем. Поэтому…

Она заплакала громче, проглотив окончание фразы. Но Лиза и без слов всё поняла: Смольный закрыться не должен. Нельзя потерять расположение меценатов и покровительство императора. Как бы больно и страшно ни было, слишком многое на кону. Оттого и расследование замяли столь быстро. Лучше вовсе не узнать, кто виновен на самом деле, чем довести до ещё большей трагедии.

Ермолаев пустился в тихие, неумелые попытки успокоить классную даму. Как человеку, далёкому от сантиментов, ему эта сцена давалась с превеликим трудом. Он бормотал дежурные фразы, которые Лиза разобрать уже не могла.

Дожидаться, чем завершится разговор, она не стала. Побоялась быть пойманной, да и сама порядком разнервничалась. Поэтому направилась обратно в свою комнату.

Наверняка, если бы кто-то из дежуривших сторожей встретил её в коридоре ненароком, бледную, плачущую и в одной лишь сорочке, то, вероятно, испугался, приняв за привидение. Но, по счастью, Бельская ни на кого не наткнулась. Наверняка надзиратели всё больше следили за другими этажами, где проживали воспитанницы.

Девушка пересекла пустынные, холодные коридоры бледной, стремительной тенью. В свою комнату влетела бегом. Без всякого страха наткнуться там на чужого человека. Но, разумеется, не встретила там никого.

Ни убийц с ножами. Ни отравителей с ядом в пузырьках.

Лампа всё так же горела под тканевым абажуром на прикроватном столике. Смятая постель успела остыть. Часы мерно тикали, раскачивая маятник в гипнотическом спокойствии.

Лиза плотно закрыла дверь. Проверила ванную комнату, чтобы убедиться, что там никто не прятался. А потом подошла к окну.

Она открыла шторы и порывисто распахнула раму. Впустила стрекотание насекомых и шелест ветвей. Вдохнула полной грудью свежий воздух. Сад пах рекой, сладкой примулой и влажной землёй.

Она глядела в ночь широко распахнутыми глазами.

Мысли мало-помалу успокоились. Высохли слёзы. И пришло понимание.

Не было в её жизни больше Танюши и Оленьки, да и Натали могла не вернуться сюда вовсе. Лиза остро почувствовала, что осталась одна.

А ещё она осознала, что папенька поступил верно, когда не стал её забирать. Во-первых, уберёг институт от скандала. Ведь раз хотя бы одна из четырёх девушек осталась в его стенах, значит, бояться нечего. Во-вторых, Лиза бы тогда и сама не пожелала возвращаться, не поняв до конца сути происходящего. А в-третьих, Лиза не намеревалась отступать в своих поисках истинного виновника.

Глава 7

Давняя мечта у Елизаветы Бельской была одна – стать знаменитой переводчицей. Такой, с кем любой уважаемый человек не то что просто пожелает работать, но захочет дождаться своей очереди, а то и вовсе приплатит за срочность. В том, что у отменных переводчиков таковая очередь имелась, Лиза не сомневалась. Даже знала наверняка. Оттого она и учила иностранные языки с огромной охотой. В детском возрасте успешно освоила французский, во время учёбы в Смольном – немецкий, английский и латынь. После окончания института планировала нанять учителя какого-нибудь восточного языка, а затем взяться за мёртвый язык, вроде шумерского. Последнее казалось Лизе особенно выдающимся и благородным.

Отец её мечты всецело одобрял. Фёдор Бельский считал, что работа над переводами – занятие, вполне подходящее для женщины. Оно подчёркивает её ум и усидчивость, а также позволяет зарабатывать прямо у себя дома. Хочешь – жарким летом трудись в беседке усадебного сада, хочешь – зимой у камина в петербургском доме, а хочешь – поезжай смотреть Европу, а работу бери с собой. Такое занятие ни семье не повредит, ни детьми заниматься не помешает, да и позволит женщине ощущать новомодную самостоятельность и независимость от супруга. В том, что его красавица Лизавета однажды выйдет замуж за достойного мужчину, папенька нисколько не сомневался. Он лишь настаивал, чтобы дочь не торопилась и выбирала с умом. А ещё лучше – позволила ему помочь с выбором, когда придёт время. Но, к счастью, отца более увлекали мысли об учёбе дочери, нежели матримониальные вопросы.