Безупречные создания

Другие девушки встретили её приветливо. Обступили, принялись обнимать и сыпать ласковыми словами, чтобы хоть немного поддержать Бельскую. Некоторым, очевидно, не давал покоя сегодняшний визит молодого врача, но при классных дамах проявлять любопытство не стал никто. Впрочем, даже расспросы мало волновали Лизу. Куда сильнее она испугалась самого обеда.

Подали жиденький куриный суп, который назвали «лёгким». К нему – кусок хлеба с маслом. А на второе – рыбные котлеты и переваренный рис. Чуть пресная институтская еда, уже знакомая Бельской за годы учёбы. После можно было взять в буфете кулебяку и сладкий чай. Но у Лизы напрочь пропал аппетит. Ей почудилось, что вся еда имеет неестественный, кисловатый запах.

Лиза украдкой глянула на одноклассниц. Все девушки принимали пищу одинаково. Никто не пытался отказаться от обеда или же не есть что-то. Не могло возникнуть подозрений, что в супе или бледных рыбных биточках скрывается новая порция яда. Но всё же Бельская внезапно ощутила подкатившую тошноту. Она с трудом сдержалась, чтобы не убежать из столовой прочь, подальше от навязчивого запаха рыбы.

Ей удалось съесть совсем немного, прежде чем еда начала проситься обратно. Девушка запила её простой кипячёной водой, стараясь дышать через нос, чтобы унять дурноту. На вполне закономерный вопрос Свиридовой о том, как она себя чувствует, Лиза ответила, что после лазарета не может много съесть. Вероятно, всё дело в этом. Анна Степановна разрешила ей не мучить себя и покинуть трапезную, но классная дама вышла следом.

Они двинулись по коридору неспешным, прогулочным шагом. Свиридова вела свою воспитанницу в сторону дверей во внутренний сад.

– Сегодня после обеда старшие девочки репетируют романсы, но вы можете просто послушать, – предложила наставница.

– Merci. – Лиза рассеянно улыбнулась.

Они ушли уже достаточно далеко от столовой, а её всё ещё преследовал навязчивый рыбный дух. Лишь в саду Бельской удалось вдохнуть полной грудью без страха, что скудная пища покинет её ослабленный организм.

Анна Степановна взяла девушку под руку и повела к яблоневой аллее.

– Солнце печёт, а мы забыли шляпки. Лучше уйдём в тень. – Свиридова бросила задумчивый взгляд через плечо, чтобы убедиться, что за ними никто не идёт.

Это настороженное, напряжённое поведение встревожило Лизу. Она заволновалась ещё сильнее, когда классная дама негромко произнесла чуть суховатым менторским тоном:

– Елизавета Фёдоровна, я бы хотела очень серьёзно поговорить с вами.

Они ступили под тень раскидистых яблоневых крон, на которых уже зеленели мелкие плоды. Свиридова сбавила шаг, заставляя Лизу идти помедленнее.

– Я вас внимательно слушаю. – Бельская постаралась ответить спокойно, но сразу поняла, что ничего хорошего от этой беседы ждать не следует.

– Вы же понимаете, что визит Алексея Константиновича не останется незамеченным. – Анна Степановна говорила холодно и смотрела прямо перед собой. – Её светлость наверняка уже доложила об этом вашему отцу.

У Лизы всё внутри похолодело.

Она живо представила, как ходят желваки на бледных отцовских скулах, пока он читает краткое и сухое донесение в телеграмме о том, что его дочь с проверкой навестил тот самый доктор, который значился женихом её покойной подруги.

– Я его не звала, – прошептала Лиза, понимая, что любой её ответ будет звучать как оправдание. – Он просто беспокоится обо мне. И, как видите, не напрасно.

– Mon Dieu![34] – Свиридова закатила глаза. – Елизавета Фёдоровна, приберегите вашу ложь для чужих ушей, а я давно всё поняла. Не забывайте, что я за вас отвечаю. Моя работа – замечать то, чего не замечают прочие учителя. – Она крепче стиснула локоть Бельской и принялась перечислять: – Я же вижу, как он на вас смотрит. Вовсе не как врач на свою пациентку. Вы обманом заставили меня пойти к нему. Затем именно он явился сюда с проверкой. Если поначалу вас могло объединять общее горе, то теперь всё выглядит совсем иначе. Вы достаточно взрослая дама, чтобы не понимать, какими могут оказаться последствия. Я не говорю о сплетнях, которые, очевидно, уже пошли в институте. Я о том, что ваше будущее может оказаться под угрозой, если вы продолжите в том же духе.

Это назидательное предупреждение должно было испугать и смутить Лизу, но она ощутила лишь негодование. И болезненную пустоту в груди.

– Алексей Константинович – благородный человек. Вы заблуждаетесь на его счёт. И явно придумали себе лишнего, – отчеканила Бельская так, будто отвечала зазубренный урок.

Свиридова горько усмехнулась, выражая возмущение.

– Даже самый благородный мужчина способен погубить молодую девушку одним неосторожным словом, – возразила она.