Безупречный враг

Чтобы попасть в залы молитв, надо спуститься на основной уровень башни, обязательно поставив в известность сирену, неотлучно дежурящую у выхода, и взяв двоих стражей сопровождения. Затем придется миновать дорогу тишины: из внутреннего предела в зал ведут каменные коридоры с тяжелыми сводами и стенами непомерной толщины. В них голоса сирен убивают быстро и страшно: особая форма тоннелей создана большими мастерами по образцу самых опасных коридоров Ловушки Эха.

Отец сказал, что послезавтра Риоми лишат и этого права — бывать во внешнем пределе, — на островах затевается что-то дурное. Жаль. Так хотелось бы, чтобы Древо жило мирно!

При посещении залов молитв угрозы нет никакой. Стражи на входе учитывают каждого, следят, чтобы число вошедших всегда совпадало с числом покинувших храм. За людьми внутри приглядывают с верхних галерей. К тому же морской пирс закрыт пятый день, войти в храм можно, лишь миновав узкий мостик. Там тоже стражи, а еще сирена, и они проверяют каждого.

Риоми вздохнула и собралась покинуть сад. Скоро ужин, мама вернется и будет сердиться. Ее станут искать, поднимут стражей, учинят переполох.

У дверей покоев матери сидела знакомая сирена из охраны храма, ждала Риоми. Девушка была совсем маленького роста, даже ниже Тэии, но, как говорит Боу, с хорошим голосом. Правда, пребывание новой служительницы во внутреннем храме он пока ограничил садом и первым уровнем башни.

Ничего, девушка старается, и толк будет, второй хранитель ей благоволит. Риоми улыбнулась: еще бы, хорошенькая и молоденькая. Усердная, из достойной семьи. В прежней жизни, пока за ней не пришел храм, опознав голос, была знатной таори.

Девушка села рядом и переплела пальцы, неловко пряча испуг.

— Говорить нельзя, но и молчать… — робко начала она. — Простите, божественная, я нарушу закон. Так, мне кажется, будет верно. В городе произошло нападение на людей храма. Вы их знаете. Сирены проклятого Гооза подстерегли, все так дурно вышло…

— Кого? — холодея, прошептала Риоми.

— Пострадали десять человек, и от голоса, и от оружия. Хуже всего то, что двое тэльров при смерти, их сейчас смотрит лекарь во внешнем пределе, боится, до лечебницы их не донесут… Я побежала сюда, получила для вас разрешение на выход в зал молитв.

— Спасибо, веди.

Риоми пошла за сиреной, не смея думать о страшном. Возле выхода из внутреннего круга она остановилась, дождалась двоих стражей. Сирена пропустила Риоми вперед и пошла следом, внимательно изучая коридоры. Если здесь укрылись чужие, она успеет поднять шум.

Но сирена и не собиралась этого делать. В ближайшем пустом коридоре, не наблюдаемом с балконов, она же и воткнула в руку Риоми иголку с сонным ядом, усадила сирина на скамью и остановилась, прикрыв глаза и переводя дух. Все пока идет хорошо и легко. Стражи по-прежнему спокойны. Им велено охранять сирина — они охраняют. Просто сирин устала и присела отдохнуть.

Человек в одеянии служителя внутреннего круга бесшумно подошел к рослым воинам со спины.

— Араави приказывает вам: служите верно и ни о чем не вспоминайте. Это тайна храма. Поняли меня?

— Да, о сиятельность, — тихо молвили оба.

— Стойте и ждите. Сирин должна помолиться.

Человек в ярких синих одеждах поднял Риоми на руки и скрылся в нише. Почти сразу оттуда вышла… Риоми. Молоденькая сирена усмехнулась — весьма искусно созданное сходство! Конечно, глаза не голубые, а волосы грубо и не особенно опрятно завиты на горячих палочках, но мелочи пока что неважны. Поддельная Риоми станет смотреть в пол, ей так велено. Пройдет неразоблаченной. К тому же танцовщица, походка гибкая, совсем как у сирина. Кутается в шарф — нездоровится ей. Хорошая кукла.

— Араави приказывает вам: служите верно и ни о чем не вспоминайте. Это тайна храма. Поняли меня? — монотонно повторил незнакомец.

— Да, о сиятельность, — тихо шепнули стражи.

Сирена проводила куклу и вернулась во внешний предел. Сквозь зубы выдохнула: пока ей исключительно везет, даже трудно поверить! Конечно, во второй раз она шла другим коридором. Зато на руках настоящее прошение на посещение города. И разрешительная печать тоже настоящая, глупый безродный мальчишка-хранитель готов потакать таори, на что-то надеясь… Впрочем, и письмо о тяжелом состоянии матери и недуге сестры, которой для передвижения необходимы носилки, — тоже подлинное. Ей самым искренним образом посочувствовали и дозволили пригнать к причалу лодку, большую и торжественную, с гербом рода.

— Как просто… — презрительно бросил ожидающий сирену человек в синих одеждах внутреннего круга. Он сидел рядом с Риоми в нише для молитв. — Фиэ, ты хорошо проделала свою часть работы. Газур будет доволен. Вот его шарф в подтверждение милости.

— Благодарю. С моей семьи будет снята опала?

— Теперь — да.

— Это… это счастье для нас всех, я так рада, что его великолепие обрел прежнюю твердую веру в наш род. Я готова покинуть храм и служить дворцу.