Безупречный

Она прикусывает свою пухлую нижнюю губу, и я чуть не взрываюсь на месте. Когда она кивает, я удваиваю усилия, толкаясь ей навстречу, сильнее сжимая ее клитор. Ее влажный жар обхватывает меня.

А потом она кричит:

— Ретт! — Запрокидывает голову, опустив ресницы и выглядя как чертов ангел. Это по-прежнему лучший звук в мире. И я следую за ней, все еще держа руку на ее сердце, устремляясь в нее, в то время как она падает на меня, бормоча: — Я люблю тебя.

— Так чертовски хорошо, — бормочу я в ответ, чувствуя, что мне следует ущипнуть себя. Потому что я понятия не имею, как получилось, что такая женщина, как Саммер, выбрала такого мужчину, как я.

Но в этом-то все и дело. Мы здесь, мы выбираем друг друга каждый чертов день. И я хочу выбрать ее на всю оставшуюся жизнь.

Я бы женился на ней в тот день, когда ушел из спорта, прямо на трибунах. Прямо там. На чертовом месте. Да, я такой собственник, но я знаю, что ей нужно было время, чтобы разобраться в своей жизни. Черт, мне нужно было время, чтобы разобраться в своей жизни.

Ее сестра по-прежнему не хочет с ней разговаривать. И это рана, которую я так отчаянно хотел бы залечить для нее. Но я не могу. Во всяком случае, пока. И ее мачехе повезло, что она не приходит, потому что у меня нашлось бы больше, чем несколько слов, для того, кто так же жесток к моей девочке, как Марина к Саммер. Но она и ее отец ближе, чем когда-либо. И вся моя семья — черт возьми, весь мой город — безумно ее любит.

Она стала популярной девушкой Честнат-Спрингс с тех пор, как выкупила местный тренажерный зал и преобразовала его в «Хэмилтон Атлектикс». Место, предназначенное для тренировки спортсменов. Или для пыток взрослых мужчин, как мне нравится это называть.

Это хорошо для нашей маленькой экономики. И дамам из города это нравится. Они говорят, что идут на занятия пилатесом, но на самом деле просто сидят и пялятся на хоккеистов и наездников на быках, которые тренируются там в межсезонье.

Саммер бросается вперед и целует меня, теплая, влажная и пахнущая вишней. Ее пальцы запутались в моих волосах.

— Я сказала, что люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, принцесса. Ты знаешь это. — Я чувствую ее улыбку на своей коже, прежде чем она скатывается с меня с удовлетворенным вздохом.

Я целую шрам на ее груди и встаю, чтобы взять одежду.

Сквозь шум льющейся воды я слышу ее голос.

— Как сильно?

Посмеиваясь, я выхожу из ванной, замечаю ее, и у меня перехватывает дыхание. У меня замирает сердце, когда она растягивается на нашем матрасе королевских размеров. Прямо сейчас это просто матрас на полу. На недостроенном этаже. И она окружена гипсокартоном, который нуждается в покраске.

Наше обширное ранчо определенно еще не достроено, но нам не терпелось переехать. Меня тошнило от того, что она жила в мансарде-студии над своим тренажерным залом. Мы построили дом на нашем любимом месте для секса. На месте, куда мы ездили на «ржавом ведре» — так мы с любовью стали называть мой пикап, — бросали одеяло на заднее сиденье и занимались любовью под звездами. С этого места открывается лучший вид на горы — и это то, чего хотела Саммер.

А я хочу, чтобы она была со мной все время. Это чертовски всепоглощающе. Она мой самый любимый человек в мире. После определенного времени, проведенного вместе, другие люди обычно действуют мне на нервы.

Но не Саммер. Она мой человек. А я ее. Мы две половинки одного целого.

— Скажи мне. Скажи мне, как сильно ты меня любишь. — Уголки ее губ приподнимаются, а в глазах пляшут огоньки.

— Женщина, я вытираю тебя теплым полотенцем после секса. Вот как сильно я тебя люблю.

— Расскажи еще.

Я присаживаюсь рядом с ней на корточки и принимаюсь вытирать, мысли у меня при этом бушуют, а член снова поднимается, находясь так близко к ее киске.

Я чувствую на себе ее взгляд. Она ждет, что я скажу больше.

Я поднимаю ее кружевные стринги по ногам, потому что она выглядит чертовски фантастически в дорогом нижнем белье.

— Перевернись. Я тебе покажу.

Она кривит губы, в глазах читается вопрос, но она со вздохом смягчается и показывает мне свою красивую круглую попку.

Я не могу удержаться и не шлепнуть ее по ней, приятно и громко, прежде чем пройти через комнату, чтобы бросить полотенце в корзину, натянуть пару спортивных штанов и потянуться за сумкой, которую я уронил в спальне, перед тем как снять всю свою одежду. Взяв ручку, я возвращаюсь к ней, ловя любопытный взгляд, который она бросает на меня через плечо.

— Ладно. Будь очень внимательна, принцесса.

Она хихикает и кивает.

— Хорошо.

Я седлаю ее, и это ужасная идея, потому что все, о чем я могу думать, — о том, чтобы скользить своим членом между ее ног. Но я сосредоточиваюсь, открывая ручку.

И начинаю писать. Я соединяю точки на ее спине так, как часто делаю это подушечкой пальца, когда мы лежим вместе. Ее спина подобна ночному небу, полному созвездий. Она и я действительно двойные звезды, застрявшие на орбите друг друга, притянутые друг к другу силами, которые мы не можем видеть или понимать, но которые можем чувствовать.