Безупречный

Страх.

Я отодвигаю его в сторону, взбираюсь на забор и смотрю вниз на широкую мускулистую спину быка. Две тысячи фунтов чистой мускулатуры. Он гремит панелями, когда крушит их.

— Запрыгивай, когда будешь готов, — говорит один из тренеров, показывая мне поднятый большой палец.

Большой палец вверх.

Этот момент не кажется мне удачным. Такое чувство, что я вот-вот проведу восемь секунд в мучительной боли.

Я киваю и забираюсь на быка, отбрасывая все это прочь, пытаясь обрести тишину — спокойствие. Я провожу рукой по веревке, позволяя неровностям вибрировать в моей руке, наблюдая за повторением движения, пытаясь потеряться в нем.

Но шум толпы усиливается, и когда я смотрю на большой экран, то вижу видеозапись, на которой я прыгаю к Тео, лежащему без сознания. Я еще не смотрел ее. И не планировал.

Я смотрю, как бык бьет меня, подбрасывая в воздух, прежде чем снова повернуться к родео-клоуну и покинуть арену. Я приземляюсь на больное плечо и перекатываюсь на колени, обхватив руками бок.

Все могло быть намного хуже.

Вспышка страха снова вспыхивает в глубине моего сознания. Мой желудок сжимается.

Я думаю о Саммер. Удачи.

Качая головой, я снова смотрю вниз и вдеваю перчатку в веревку, затягивая ее до тех пор, пока не станет как надо.

Но это неправильно.

Резкий свист привлекает мое внимание к трибунам. До Саммер я не обращал внимания на толпу, теперь я чувствую, что у меня есть радар на нее. И какой-то придурок, который свистит точно так же, мешает мне сосредоточиться.

Мой взгляд ловит белую вспышку, и мир вокруг меня становится расплывчатым.

Саммер здесь.

На ней белое льняное платье, и она выглядит чертовой белой вороной.

Моей чертовой вороной.

Я моргаю. Снова моргаю. Как будто она может быть ненастоящей. Зачем ей проделывать весь этот путь сюда, чтобы посмотреть, как я делаю то, что, по ее мнению, я явно не должен делать?

Кип сказал мне, что уволил ее, так что я знаю, что это не работа.

Я смотрю на нее, и мне кажется, она смотрит в ответ. Через грунтовое кольцо. Через толпу. Мы встречаемся взглядами и теряемся друг в друге.

Она показывает мне маленький поднятый вверх большой палец, отчего у меня щемит в груди при воспоминании о том, как мы были с ней в дороге. Все, что я могу сделать, — это посмотреть в ответ. Я всегда, черт возьми, пялюсь на нее.

Я хочу провести остаток своей жизни, пялясь на нее.

Затем она произносит одними губами:

— Я люблю тебя.

Я сжимаю челюсть, и что-то обрывается внутри меня. Страх накатывает, как приливная волна, и я выдергиваю руку, хватаясь за ограждение, чтобы подтянуться.

Слава. Пряжка. Ничего из этого не имеет значения. Ни капельки. Все, чего я хочу, — услышать эти слова из ее уст.

Я не хочу тратить свои последние мгновения на быка. Я хочу провести их, слушая, как она шепчет это мне на ухо.

А потом я ухожу, перекидывая ногу через забор.

— Итон! Что ты делаешь? — окликает меня тренер, когда я спрыгиваю на лестничную площадку и бросаю шлем, чтобы достать вместо него свою любимую коричневую шляпу.

— С меня хватит.

— Что? — Парень выглядит по-настоящему сбитым с толку.

— Считайте, что это мое уведомление о завершении карьеры. Я ухожу. Этот бык получает выходной на ночь.

И Тео выигрывает свой первый титул чемпиона мира.

И я живу, чтобы вдохнуть еще один день. Тоже довольно важная часть.

Я шагаю через сценическую площадку, направляясь прямо к двери, которая ведет на трибуны. Это все предположения, потому что у меня есть только общее представление о том, где находится Саммер.

Но я сказал ей, что буду продолжать возвращаться за ней. Что я никогда не остановлюсь. И это то, что я собираюсь сделать.

Я поднимаюсь по лестнице и оказываюсь в оживленной секции, пытаясь выбрать между секциями сто шестнадцать и сто пятнадцать. Я выбираю сто шестнадцатую и взлетаю по лестнице, не обращая внимания на боль в ребрах. У меня туннельное зрение, и я промахнулся на один раздел.

Но мне все равно. Вместо того чтобы спуститься обратно, я сворачиваю в один из проходов. Я вижу, как Саммер стоит, прижав ладони к щекам, с белым, как простыня, лицом. Глаза наполнились влагой.

Я сделал это. Я хочу никогда больше не заставлять ее плакать.

— Простите. Извините. — Я улыбаюсь и проталкиваюсь вниз, когда люди расступаются, чтобы дать мне пройти.

— Могу я взять автограф? — спрашивает кто-то.

— Через минуту. Сначала нужно кое-что сделать.

Шепот следует за мной по всей секции, а затем я оказываюсь на месте Саммер у прохода. Она стоит на цыпочках, ко мне спиной, и все еще смотрит вниз, на желоб для быков, пытаясь заглянуть в зону подготовки. Понятия не имея, что я вообще больше туда не вернусь.

Я определенно завершу карьеру на самом драматичном моменте в этом сезоне, так что, возможно, это уже что-то.

Я не могу остановиться. Я тянусь к ней. Вздыхаю, когда мои руки обхватывают ее плечи. Как будто вся тревога, которая клубилась внутри меня, просто улетучивается.

Как будто я нашел то, что искал, — того, кого я искал.

Она поворачивается ко мне и смотрит на меня своими большими карими глазами лани. Ее губы идеально пухлые.