Безутешная плоть

После первого разговора родственники навещают тебя несколько раз. Иногда вместе, однако чаще Ньяша появляется одна. Всякий раз перед ее приходом ты напоминаешь себе, что нужно поблагодарить кузину за туфли леди Дианы, но все время забываешь. Мать передает, что приедет на следующей неделе, потом на следующей, потом еще на следующей. Ты узнаешь, что Майнини Люсия и Кристина над чем-то работают не покладая рук и добились таких успехов, что Майнини Люсия может оплатить твое лечение, воспользовавшись лишь незначительной помощью Ньяши. Кузине, кажется, нужна компания. Она тарахтит о предметах, которые проходила, о дипломах, которые получила, и о тех местах в Англии и Европе, где их получила. Ты не спрашиваешь, а она не рассказывает, чем занимается сейчас, вернувшись в страну. Ты цепляешься за ее слова, потому что они не здесь, они бесконечно далеки от того места, где ты находишься. Полагая, что Ньяше не понравится, ей ты об этом не говоришь. Ее визиты напоминают времена, когда вы росли: Ньяша не умолкает и отдает свою энергию, а ты слушаешь и молча принимаешь ее. Постепенно, когда посещения кузины становятся регулярными и ты начинаешь их ждать, самочувствие улучшается. Видя, что ты выздоравливаешь, доктор Уинтон отменяет инъекции и назначает разные таблетки.

Скоро во время таких встреч начинает всплывать вопрос, тяжелым камнем давящий на всех: что с тобой будет, когда тебя выпишут? Посетительницы изо всех сил стараются быть деликатными и не предлагают тебе жилье.

– Когда выйдешь отсюда, тебе придется поехать туда, – начинает тетя, когда они как-то приходят втроем. – Домой. – Майнини кивает на кузину. – Ньяша отвезет тебя. Чтобы никто не мог сказать, что у тебя нет дома, куда пойти. Или что ты не можешь найти туда дорогу.

– Если ты захочешь со мной поехать, – говорит кузина. – Не думаю, что это само собой разумеется.

– Моя тетя Маньянга, по ее собственным словам, молилась за тебя с самого первого дня, – вступает Кристина. – Еще она молится за ту девушку, которую ты чуть не убила. Она хотела, чтобы я непременно передала тебе.

Чуть не убила девушку? Ты? Ты улыбаешься, отказываясь признавать. Не имея ни малейшего намерения верить в такое, ты силишься отогнать опасные раздумья и выходишь победительницей.

– Мне кажется, – продолжает Кристина, – она счастлива тем, что молится за тебя. В твоей комнате поселился жилец. Платит двойную аренду. Твои вещи я положила себе под кровать.

Ньяша поднимается со стула.

– Мне пора, – сообщает она. – Забрать детей. Я ведь на машине.

Тетя Люсия толкает Ньяшу обратно. Еще пять минут, велит она. Ньяша дает себя усадить.

Следующие полчаса Майнини Люсия рассказывает про свой дом. Он находится в селении Кувадзана. Она отмечает, что ее дом вряд ли тебе понравится, а также намекает, что и ты ей в нем не понравишься.

Тетя внимательно смотрит на тебя, прокручивая в голове варианты.

– Я слишком занята, – принимает она решение. – Тебе понадобится какая-то помощь, забота, по крайней мере, вначале. Если ты думаешь о другом пристанище, как утверждает Ньяша, попроси кузину, может, она тебе поищет.

Энергия вытекает из тебя, ты рассматриваешь свои сложенные на коленях руки и ничего не отвечаешь.

Кузина выдвигает нижнюю губу и интересуется, могут ли быть другие варианты.

– А какие? – резко спрашивает Майнини, чьи последние запасы терпения кончились в ходе борьбы за освобождение.

Практикантка звонит в звонок. Тетя и Кири встают. Ты провожаешь их до двери, обходя стороной Сесилию Флауэр, которая вынимает из рук вдовы Райли чайную чашку и вместо нее дает старухе плачущую грудь. Практикантка увиливает от палки Эда Портера, а миссис Райли восклицает:

– Большое спасибо, что навестили меня и Эди.

Во время очередного посещения принимается решение, что ты поедешь жить к кузине.

* * *

В день, когда тебя выписывают, Ньяша пунктуальна, она торопливо входит и суетливо выходит из палаты, прихватив твои сумки. Она бросает их поверх других пожитков, которые сначала забрала у вдовы Маньянги.

Ты становишься на колени возле вдовы Райли, чтобы попрощаться. Она спрашивает, кто ты такая. Ты отвечаешь, и она говорит, что могла бы поклясться: ты ее дочь. Когда ты проходишь мимо, Эд машет палкой и ругается на практикантку, а та почти незаметно приподнимает уголок рта и прижигает тебе взглядом спину.

– Эта женщина, – объясняешь ты кузине, и сострадание загущает голос. – Ее мужа убили на войне.

– Сиделка, кажется, тоже не в восторге от всего, – откликается та.