Читаем Безутешные полностью

Вскоре меня охватила полнейшая безмятежность, и я на миг-другой позволил своим векам сомкнуться. При этом в памяти моей всплыла одна из самых счастливых семейных поездок: мы тогда прочесали всю окрестность, чтобы купить для меня подержанный велосипед. Стоял солнечный воскресный день, и мы ездили из одной деревни в другую, осматривали велосипед за велосипедом; отец с матерью серьезно что-то обсуждали, а я с заднего сиденья любовался красотами Вустершира, проплывавшими мимо. В те дни телефоны в Англии были еще редкостью, и на коленях у матери лежала местная газета, в которой объявления о продаже сопровождались подробным адресом продавца. Заранее договариваться о встрече не требовалось; семье вроде нашей достаточно было просто возникнуть на пороге и сказать: «Мы пришли насчет велосипеда для мальчика», после чего следовало приглашение пройти в сарай и осмотреть велосипед. Наиболее приветливые хозяева обычно предлагали чай, но отец отказывался, повторяя каждый раз одно и то же шутливое замечание. Но одна пожилая женщина (которая, как оказалось, торговала не детским велосипедом, а взрослым, принадлежавшим ее покойному мужу) настояла на том, чтобы мы вошли. «Мне всегда доставляет удовольствие, – сказала она, – принимать таких людей, как вы». Затем, когда мы уселись в миниатюрной, залитой солнцем гостиной и взяли в руки чашки с чаем, она снова повторила слова «такие люди, как вы», и внезапно, слушая рассуждения своего отца о том, какой велосипед лучше всего годится мальчику, я понял, что для этой старушки мы трое воплощали собой идеал семейного счастья. Сделав это открытие, я почувствовал огромное нервное напряжение, которое не отпускало меня все время (около получаса), проведенное в том доме. Я не боялся, что мои родители пренебрегут обычным декорумом и затеют, хотя бы в наиболее благопристойном варианте, одну из своих всегдашних ссор – такое было немыслимо. Но я не сомневался, что с минуты на минуту какая-то, пусть самая незначительная, деталь укажет старушке на ее чудовищное заблуждение, и в страхе ждал того момента когда она застынет перед нами, пораженная ужасом.

Сидя в старом автомобиле, я пытался припомнить, чем закончился тот день, но вместо этого мне на ум пришел другой – с проливным дождем, когда я забрался в свое прибежище на заднем сиденье, меж тем как дома вспыхнул скандал. В тот раз я растянулся на сиденье навзничь, и моя макушка была зажата под подлокотником. С такой точки обзора я не видел в окнах ничего, кроме струй дождя на стекле. Все мои желания сводились к тому, чтобы мне разрешили лежать так без помех – час, два или еще больше. Но по опыту я знал, что настанет момент, когда отец появится из дома, проследует мимо машины к воротам и выйдет на дорогу, и я долгое время лежал и напряженно слушал, стараясь уловить на фоне дождя звяканье дверной щеколды. Дождавшись этого звука, я вскочил и принялся за игру. Я стал изображать отчаянное сражение за упавший на землю пистолет, давая понять, что поглощен игрой и ничего вокруг не замечаю. Только когда мокрые ботинки отца захлюпали в самом конце подъездной аллеи, я решился остановиться. Быстро вскарабкавшись коленками на сиденье, я осторожно выглянул в заднее стекло и успел разглядеть, как отец, облаченный в дождевик, миновал ворота и, слегка сутулясь, раскрыл зонтик. В следующее мгновение он есцельно побрел по дороге и исчез из вида.

Я, должно быть, ненадолго задремал и, внезапно очнувшись, обнаружил, что сижу в старом автомобиле, а вокруг меня полная темнота. Слегка испуганный, я толкнул ближайшую дверцу. Вначале она не подалась, но при новых толчках стала постепенно приоткрываться – и наконец я сумел выбраться наружу.

Оправив одежду, я огляделся. Дом был ярко освещен (в высоких окнах – сверкающие канделябры); у нашего автомобиля Софи по-прежнему возилась с волосами Бориса. Я находился в тени, Софи же и Бориса буквально заливал световой поток, струившийся из окон. Пока я наблюдал, Софи склонилась перед зеркальцем заднего обзора, чтобы добавить завершающие штрихи к макияжу.

Когда я вышел на свет, Борис воскликнул:

– Как же ты долго!

– Да, прости. Теперь нужно шевелиться.

– Секундочку, – рассеянно обронила Софи, все так же склоняясь перед зеркальцем.

– Мне захотелось есть, – пожаловался Борис. – Когда мы поедем домой?

– Не волнуйся, скоро. Там собралось много людей и все нас ждут, так что придется войти и поздороваться. Но мы пробудем там совсем недолго. А потом отправимся домой и проведем вечер в свое удовольствие. Только мы втроем.

– А в «Военачальника»[1] поиграем?

Перейти на страницу:

Все книги серии Fabula Rasa

Мемуары придворного карлика, гностика по убеждению
Мемуары придворного карлика, гностика по убеждению

«Мемуары придворного карлика, гностика по убеждению» – так называется книга, выходящая в серии «fabula rasa» издательства «Симпозиум».Автор, скрывающийся под псевдонимом Дэвид Мэдсен – ныне здравствующий английский католический философ, теолог и монах, опубликовал роман в 1995 году. По жанру это дневник личного секретаря Папы Льва Х, карлика Джузеппе, представляющий Возрождение и его деятелей – Рафаэля, Леонардо, Мирандолу глазами современника. «Мемуары» написаны как бы изнутри, человеком Возрождения, всесторонне образованным космополитом, пересматривающим понятия добра и зла, порока и добродетели, извращенности и нормы. Перед нами завораживающе-откровенный, резкий и пугающий своим документализмом роман о Ренессансе и не только.

Дэвид Мэдсен

Семейные отношения, секс / История / Проза / Историческая проза

Похожие книги

Великий перелом
Великий перелом

Наш современник, попавший после смерти в тело Михаила Фрунзе, продолжает крутится в 1920-х годах. Пытаясь выжить, удержать власть и, что намного важнее, развернуть Союз на новый, куда более гармоничный и сбалансированный путь.Но не все так просто.Врагов много. И многим из них он – как кость в горле. Причем врагов не только внешних, но и внутренних. Ведь в годы революции с общественного дна поднялось очень много всяких «осадков» и «подонков». И наркому придется с ними столкнуться.Справится ли он? Выживет ли? Сумеет ли переломить крайне губительные тренды Союза? Губительные прежде всего для самих себя. Как, впрочем, и обычно. Ибо, как гласит древняя мудрость, настоящий твой противник всегда скрывается в зеркале…

Гарри Норман Тертлдав , Гарри Тертлдав , Дмитрий Шидловский , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / Проза / Альтернативная история / Боевая фантастика / Военная проза