Безымянная Колючка

Когда меня, наконец, оставляют в покое и приказывают дождаться окончательного вердикта за дверью, я едва выползаю наружу. Воздух в коридоре отчего-то сладкий и холодный. Мысленно плюнув на всех и вся, усаживаюсь прямо на пол и жадно, часто дышу, наслаждаясь тем, что мои легкие избавляются от спертого воздуха «допросной». Очень хочется спать, но не получается даже на минуту закрыть глаза. Так и сижу, уставившись в потолок, в ожидании приговора.

К счастью, с ним не затягивают.

В гробовой тишине обращенная протягивает мне свернутый трубочкой пергамент. Внутри написано, что Йоэль Безымянная прошла экзамен и получает право обучаться на факультете Помощников. И ряд разнообразных подписей в количестве девяти штук. Я так измотана, что едва ли чувствую радость, скорее – удовлетворение оттого, что взяла вторую ступень на пути к реализации своего смелого плана.

Славное начало, Йоэль. Была бы у меня лишняя наличность, я бы непременно раздобыла бутылку вина и пару ломтей бекона с кровью. Но, увы, проблема денег - следующая в цепочке моих задач.

Пока же меня передают на поруки моложавому преподавателю, которому вполне может быть тридцать лет, а может и сто тридцать - все крайны умеют продлевать свою «молодость» за счет чужой крови. Поэтому их так часто хоронят в закрытых гробах - это почти массовое помешательство на желании непременно оставаться юными до самого издыхания.

— Следуй за мной, Безымянная, - приказывает красавчик.

Я протягиваю руку с колодкой на запястье. Они что, правда думают, что я железная? Или что вытерпела всю эту моральную порку ради сомнительной попытки побега?

Он смотрит на меня так, будто я прошу отпилить эту совершенно бесполезную руку.

— Сатиа Веланга разве не предупредила?

— О чем?

— Колодка – обязательное условие твоего пребывания в Аринг-Холле. Распоряжение ректора. Ты будешь носить ее до конца обучения.

Проклятье. Тройное проклятие на все ваши головы!

Когда наемный убийца едва не выколол мне глаз и на память об этом у меня на всю жизнь остался уродливый шрам на лице, я была уверена, что хуже быть не может. После клейма оказалось, что степень «хуже» очень многогранна. Но, как выяснилось только что, и это еще не предел.

— Я едва могу переставлять ноги, - скорее себе, чем ему, жалуюсь я.

— Это твои трудности, Безымянная. Хочешь избавиться от колодки – можешь хоть сейчас написать отказ от дальнейшего обучения. И пытка кончится. – Он так приторно улыбается, словно выпрашивает плевок в свою цветущую физиономию.

О, нет-нет, вам меня не спровоцировать.

— Я привыкну, - отзываюсь я, мастерски изображая смирение.

Чтобы поспевать за ним, приходится выложиться на всю катушку. Уверена, он нарочно шагает вдвое быстрее обычного, чтобы в будущем у меня не возникало желания дерзить и делать вид, что не существует оплеухи, способной сбить меня с ног. Надо сказать, я действительно нахожусь на грани. Но, как говорил кто-то из древних умников: если нет сил идти к цели, можно к ней ползти. Или, на худой конец, лежать по направлению к ней. А раз я в состоянии пусть медленно, но передвигать своими бедными ногами, то и ныть нечего.

Судя по проделанному пути, мы уходим довольно далеко. Однажды даже спускаемся в сырое темное подземелье, полное летучих мышей и других летающих паразитов, которые мало того, что мерзко пищат, так еще и норовят укусить. Сначала я успешно от них отмахиваюсь, но чем темнее становится коридор, тем наглее и яростнее делаются их нападки. К счастью, мелкие гады кусают не только меня, но и моего провожатого, и когда их становится слишком много, он резко скидывает руку – и обращает в прах большую часть надоедливых мелких кровопийц. Без единого слова, без злости и намерения показать свое превосходство. Он просто смахивает их со своего пути, как опытная служка одним взмахом тряпки стирает пыль с целого комода. Как же я ненавижу его в этот момент, как же сильно восхищаюсь всеми, кто умеет вот так мастерски, будто играючи, обращать силу таума себе в помощь.

Из подземелья мы выходим в небольшой зал, а оттуда – в просторный холл, где на нас буквально набрасывается громкая группа студенток. Я узнаю их по форме, которую прекрасно помню на своей сестре: темно-красные с черной отделкой пиджаки поверх белоснежных блузок, юбки длиною до колен, остроносые ботинки на крохотных каблуках. Мне становится дурно, когда пытаюсь представить себя в таком же наряде. А еще, как бы странно это ни звучало, несмотря на моду последних лет, я ни разу в жизни не носила ничего короче щиколотки. О брюках, которые в Аринг-Холле также считаются частью формы, даже думать не хочется. Может быть, для студентов-помощников все более… прозаично? Для чего столько тонкостей тем, кто основную массу времени все равно проводит за чтением книг и шлифовкой навыка каллиграфии?

— Декан эрд’Инус! - Девчонка, на голове которой красуется, без преувеличений, целое произведение искусства, созданное из волос, заколок и лент, первой присаживается в почтительном реверансе.

Остальные тут же следуют ее примеру.