Безымянная

Уэст засунул листок в карман жилета, снял с крюка куртку и вышел за мной на палубу. Когда я спустилась по лестнице, Уилла уже вовсю ремонтировала корпус корабля с правого борта. Она закладывала паклю в маленькие щели и забивала ее туда с помощью тупой стороны тесла.

– Вернемся после заката, – объявил Уэст, спрыгнув на палубу.

– Последний раз, когда ты это сказал, ты пропал на два дня, – пробормотала она, достав из сумки гвоздь.

Ее глаза искрились невысказанными словами. Ее освободили от заточения на «Мэриголд», но ей совсем не нравилось то, что я могу работать на Голландию. А вскоре мы пойдем своими дорогами, и я не уверена, пересекутся ли они когда-нибудь.

Мы прошли по главной улице, ведущей в Пойму Сегсей, и наверху, на восточной части холма, на котором располагалась деревушка, нашли чайную. Из нее открывался вид на море и скалистый берег.

Вывеска, окрашенная сияющей золотой краской, свисала над улицей в витиеватой раме.

«Вульф и Энгель».

Я сглотнула, внутри меня снова что-то упало. В окнах отражались здания за нашими спинами, и вдруг я осознала, что совершенно не подхожу этому месту. Растрепанная и загорелая. Уставшая.

Как и Уэст. Он промолчал, но и я совсем не находила нужных слов. Когда я выйду из чайной, контракт с Голландией уже будет заключен, и неизвестно, смогут ли Роты спасти меня.

– Я пойду одна, – объявила я. Уж точно не нужно, чтобы Уэст стал еще бо́льшим врагом для Голландии. У меня сперло дыхание в ожидании, что его невозмутимая оболочка вот-вот лопнет.

К моему удивлению, он не стал спорить и посмотрел поверх моей головы на окна.

– Я подожду.

– Хорошо.

Выражение лица Уэста не изменилось, когда я взялась за латунную ручку и открыла дверь. Вдруг меня окутал запах бергамота и лаванды, пока мои глаза привыкли к тусклому свету.

Вдоль стены были установлены скамьи, обитые красным бархатом и огражденные друг от друга деревянными панелями, а множество золотых столов заполняло пространство чайной. С потолка свисали изысканные хрустальные люстры с зажженными на них свечами, отчего все напоминало сон.

Не случайно Голландия захотела встретиться со мной в этом месте, таком же вычурном и роскошном, как «Дом Азимут». Именно в подобных местах она могла вести дела на своих условиях – впрочем, как и всегда.

– Фейбл? – Передо мной остановился мужчина, изучая взглядом мою одежду.

– Да? – подозрительно ответила я.

На его лице отразилось разочарование.

– Сюда.

Я оглянулась в окно, но потемневшая улица пустовала – Уэст ушел. Я проследовала за мужчиной в глубь чайной, к кабинке, укрытой плотной шторой из дамаста. Мужчина отодвинул штору, из-за которой на меня взглянула Голландия. Ее седые волосы были убраны с лица и спадали красивыми и гладкими локонами, как легкие волны.

– Ваша гостья, мадам. – Мужчина слегка поклонился, не встречаясь глазами с Голландией.

– Спасибо. – В ее взгляде повисло то же разочарование, когда она оглядела меня. – Даже не попыталась смыть с себя море.

Я зашла в кабинку и села за стол напротив нее, пытаясь не помять бархат. Мне совсем это не нравилось. Не нравилось, что она заманила меня сюда, что я ощущала себя неловко. Но я поставила локти на стол и наклонилась к ней, отчего она поморщилась.

Снова появился официант с подносом, на котором стояли две утонченные чашки. Их края украшали голубые бриллианты, а от жидкости, налитой в них, казалось, что серебро плавилось. Мужчина еще раз поклонился и ушел.

Голландия дождалась, когда опустится штора, и подняла одну чашку, жестом показывая мне сделать то же. Помедлив, я все же подняла чашку с подноса.

– Тост. – Ее чашка направилась к моей.

Я чокнулась с ней краем.

– За что?

Но она печально взглянула на меня, будто я пыталась пошутить.

– За наши партнерские отношения.

– Партнерские отношения предполагают равные возможности, – ответила я, наблюдая, как она пробует напиток. Сделав глоток, она поджала губы и осторожно поставила чашку.

Я тоже сделала глоток, напиток обжег мне рот, и я с трудом проглотила его. Отвратно.

– Завтра. – Она поменяла тему разговора, чему я была рада, потому что мы не тратили время на обмен любезностями. Она моя бабушка, а я не дурочка. Я постепенно выбиралась из-под ее башмака, как и Уэст из-под башмака Сейнта. Если на собрании Торгового совета что-то пойдет не так и она узнает, что я задумала, то всю команду ждет участь Золы. Их тела сбросят в залив, а «Мэриголд» либо разберут на кусочки, либо на нее натянут паруса с гербом Голландии.

– Все в порядке, – начала она, сплетая перед собой пальцы, украшенные кольцами. – Совет начнет переговоры о торговых делах, а я внесу предложение и представлю тебя как главу моего нового торгового маршрута в Узкий пролив.

– Почему ты думаешь, что они проголосуют за?

Она слегка рассмеялась.

– Фейбл, я не глупа. Торговый совет ненавидит меня. Оба Совета. Им нужны мои деньги для поддержания торговли, но они провели четкие границы, чтобы я не смогла контролировать их дела. Ты родилась в Узком проливе, опытная ныряльщица и знаешь, как работать в команде. – Она еще раз отпила из чашки. – Ты мастер драгоценных камней.