Беззаботные годы

Полотенца расстелили, столик накрыли чистой тканью, сверху надлежащим образом разместили хирургические щипцы, ножницы, банку с марлевыми тампонами. Пегги принесла весы, торжественно объявила, что миссис Криппс сама вымыла их, и получила распоряжение менять ведра с горячей водой каждые двадцать минут, чтобы вода была нужной температуры, когда она понадобится. Это создавало ощущение организованности, но когда все наконец устроилось, порядок появился, достижение цели, похоже, отдалилось на неопределенный срок. Рейчел, которая знала только, что ничего не знает, начала гадать, сколько времени еще понадобится. Если ребенок не первый, дело должно идти быстрее, верно? Но насколько быстрее? По прошествии неизвестного, но очень длительного времени доктор Карр снова осмотрел Сибил (выходить из комнаты не обязательно, мисс Казалет), а когда закончил, выпрямился, негромко покряхтывая, сообщил, что еще есть время и что ему нужно позвонить жене – попросить передать ассистенту, чтобы готовился сам провести вечернюю операцию. Рейчел объяснила, где находится телефон, и снова села рядом с Сибил, которая неподвижно лежала на спине. Ее глаза были закрыты и вместе с темными, мокрыми у корней от испарины волосами, зачесанными назад от лба, придавали ей сходство с изваянием. Сибил открыла глаза, улыбнулась Рейчел и сказала:

– С Полли все продолжалось целую вечность, а с Саймоном получилось довольно быстро. Ведь уже скоро, да? – и она завопила.

– Ребенок?

– Врач. О, уже, – но это был не ребенок, а новый взрыв боли. Сибил повернулась на бок, чтобы Рейчел растерла ей поясницу.

Дюши уже сделала все, что только сумела придумать. Она позвонила Хью так спокойно, как только могла, посоветовала ему заехать домой, собрать детскую одежду и привезти с собой. Да, врача вызвали. У доктора Карра большой опыт, он умеет принимать роды. И Рейчел помогает, так что все в порядке. Затем Дюши снова наведалась на кухню и обнаружила, что миссис Криппс всем нашла работу. Горничные делали сэндвичи и готовили небольшой поднос с холодным мясом и салатом к обеду; Дотти курсировала туда-сюда с большими эмалированными кувшинами, подливая воды в огромную кастрюлю и чайник на плите, а сама миссис Криппс, зеленовато-бледное лицо которой сияло от прилива энергии и пота, яростно чистила лоток кухонных весов, одновременно приказывая Билли принести еще ведерко угля, чтобы подбросить в плиту. В атмосфере кухни преобладал ажиотаж с мрачным оттенком. Не так давно миссис Криппс изрекла, что участь леди в родах непредсказуема и что она не удивится ничему, что бы ни случилось с миссис Хью, после чего Дотти разразилась драматическими рыданиями, и одной из горничных пришлось отхлестать ее по щекам, чтобы, как заметила миссис Криппс, ей хотя бы было о чем лить слезы. Когда вошла Дюши, все бросили свои дела и уставились на нее, как на гонца, который принес неизвестно какие вести.

– У миссис Хью все хорошо, с ней врач. Мистер Хью приедет вечером. Мы с мисс Сидней пообедаем в маленькой столовой, обильный обед нам не нужен. Вижу, все вы заняты, так что не буду вас отвлекать. Миссис Криппс, думаю, остальные приедут с пляжа задолго до четырех часов, но к их приезду корзины с припасами для пикника должны быть уже готовы.

– Да, мэм. Прикажете подавать обед сейчас, мэм?

Дюши взглянула на часы, под ремешок которых был заткнут тонкий кружевной платочек.

– В половине второго. Благодарю, миссис Криппс.

Покинув кухню, она помедлила в зале, гадая, не сходить ли и не выяснить, как справляется Рейчел и не нужно ли ей чего-нибудь. Потом она вспомнила, что Сид совершенно нечем заняться, поэтому обеспечила ее номером Times и бокалом хереса, сообщила, что обед уже скоро и что сама она сейчас вернется. И вдруг забеспокоилась о том, что когда родится бедный малыш, его будет не во что одеть. Маловероятно, чтобы Хью подоспел с одеждой вовремя, а младенцам нужно тепло. У себя в спальне, в окружении белого муслина и бледно-голубых крашеных стен, она нашла белую кашемировую шаль, которую Уилл привез ей из очередной поездки в Индию. От времени и стирок шаль стала кремовой, но по-прежнему была мягкой и легкой, как перышко. Она подойдет. Дюши повесила ее на перила лестницы возле двери спальни Сибил. И спустилась к обеду.

* * *