Беззаботные годы

Анджела в голубом льняном костюме, который сшила сама, неторопливо вышла из дома и направилась к ним по дорожке. Она была в белых туфлях, несла в руках пару белых хлопковых перчаток и выглядела так, словно собралась на свадьбу. Джессика знала, что она рассчитывает поразить тетю Вилли, и промолчала. Анджела, которой только исполнилось девятнадцать, с недавних пор стала и мечтательной, и требовательной. «Ну почему у нас вечно нет денег?» – сетовала она, когда хотела получить больше на карманные расходы (она называла это деньгами на одежду), а Джессике приходилось отказывать. «Деньги – это еще не все», – однажды сказала она, а услышавшая ее Нора моментально парировала: «Да, но это хоть что-то, верно? Значит, не совсем ничто».

Реймонд уже начал прощаться. Поцеловал безучастную Анджелу в бледную щеку – папа обливался потом, а пот она просто ненавидела, поцеловал Нору, которая обняла его так крепко, что он остался доволен: «Эй, полегче!» Кристофера он больно хлопнул по плечу, и тот, пробормотав что-то, поспешно сел на заднее сиденье.

– Пока, папа, – сказала Джуди. – Желаю тебе хорошо провести время с тетей Линой. Поцелуй от меня Тротти.

Тротти звали мопса тети Лины; дурацкое имя, как однажды заметила Нора, ведь он такой жирный, что никогда в жизни не бегал[15].

Анджела осторожно уселась на переднее пассажирское сиденье.

– Могла бы и спросить, – сказала Нора.

– Я старшая. Мне не обязательно спрашивать.

– Да уж, точно, ума не приложу, как я могла об этом забыть.

Джессика отметила, как предельно точно Нора подражает своему отцу, когда тот язвит по адресу директора его школы. Она поцеловала разгоряченное потное лицо Реймонда и сверкнула машинально-интимной улыбкой, которая втайне бесила его.

– Ну, надеюсь, все вам будет гораздо веселее, чем мне, – сказал он.

– Естественно, ведь нас же больше, – бодро откликнулась Нора. Она умела заканчивать разговор на дружеской ноте.

И они уехали.

* * *

В последнее время Луизе казалось, что чем бы она ни занялась, ее мать обязательно остановит ее и найдет другое, совершенно неинтересное дело, особенно если она уже чем-то увлеклась. Этим утром мама не дала ей отправиться на пляж с дядей Рупертом, Клэри и Полли, заявив, что приезжают ее двоюродные сестры и брат и будет невежливо, если она не встретит их.

– Да ничего с ними не сделается!

– Твое мнение меня не интересует, – резко осадила ее Вилли. – В любом случае, в спальне у тебя наверняка не убрано.

– Незачем там убирать.

В ответ на это Вилли крепко взяла дочь под руку и решительным шагом повела вверх по лестнице в просторную заднюю мансарду, предназначенную для Луизы, Норы и Анджелы.

– Так я и знала, – подытожила Вилли. – Свинарник, иначе не скажешь.

Резким рывком она открыла ящик комода, в который едва помещался ком ношеной одежды Луизы и прочего хлама.

– Сколько раз тебе говорить: это отвратительно – хранить трусики вместе с другой одеждой!

Послушать ее, так и вправду отвратительно, думала Луиза. Вечно она делает из меня чудовище, как будто ненавидит меня. Вместо ответа она выдвинула ящик комода до конца и вывалила его содержимое на постель.

– И книги тут же! Право, Луиза! Что это за книга?

– Она называется «Цзинь, Пин, Мэй»[16]. Это про Китай шестнадцатого века, – ответила Луиза хмуро, но с затаенной тревогой.

– А-а.

Вилли знала, что девочки с мисс Миллимент проходили Китай и с тех пор страстно увлеклись всем китайским: Сибил рассказывала ей, что у Полли неуклонно растет коллекция стеатитовых фигурок, а у Луизы в комнате повсюду валялись вышивки.

– Так вот, сложи все книги на каминную полку. Прибери везде аккуратно, будь умницей, нарежь в саду роз, поставь на туалетный столик – кстати, на нем тоже наведи порядок, освободи место для вещей Анджелы. И поскорее, потому что Филлис надо еще застелить постели.

И Вилли вышла, а Луизе заметно полегчало. Она решила добиться в комнате идеального порядка, а потом поваляться с книгой в гамаке возле утиного пруда. В этой китайской книге она мало что поняла, но знала, что в ней много вещей, которые решительно порицает мать. Почти вся она о сексе, но настолько мистического свойства, что Луиза, которая начала читать книгу в поисках сведений, была окончательно сбита с толку. Однако еда, одежда и другие подробности увлекли ее, вдобавок книга была ужасно длинная, а это условие Луиза считала решающим при покупке книг у букиниста, поскольку ей до сих пор выдавали всего шесть пенсов в неделю карманных денег, и она испытывала хроническую нехватку чтива.