Беззаконники

Между тем на пороге нового тысячелетия, когда в душе многих людей зрела тайная надежда на чудесное преобразование старых устоев мира, события в его стране разворачивались по намеченному коварным врагом плану. Несомненно, по размышлению Федора, это тот в очередной раз посетил трещавшую по всем подлатанным швам «великую и нерушимую» империю свободных народов, коих перессорил друг с другом. По ходу им придуманной мистерии исподтишка выдал на-гора порцию неизменного пафоса лозунгов «Хлеба и свободы каждому!», кои еще никогда не удавалось распределить согласно потребностям многочисленных слоев общества, столкнул лбами как неразумных и слепых щенят бывших братьев и соратников по построению небывалого будущего и разогнал по закуткам преображать свою конуру.

Преобразование потекло по своему веками наторенному руслу. Чиновничья братия, лишившись «указующего перста» обанкротившейся партии, активно распродавала кровные богатства страны подпольным ростовщикам, не имея другого разумения, как ими распорядится для своей выгоды, а народы, оставшись наедине с единственным своим правом на труд, но без оплаты, дружно боролись за свое выживание. Федор же страдал, страдал от своего бессилия изменить ход событий, так как шла, по его разумению, очередная бескровная великая революция, а противопоставить ей можно было только контрреволюцию с обильным кровопусканием. Что-что, а кровь Федор не желал проливать ни свою, ни чужую. Наблюдал, как нищают народы, а поделать ничего не мог, пока ему не открылась простая и старая, как его мир, истина. Она пряталась в библейских заповедях и предлагала изменить, прежде всего, себя, дабы победить кабальную зависимость от материальных благ. Федору изменять себя, практически, не надо было. Бесхитростный и беззлобный, он любил всех и готов был поделиться с ближним всем, что у него было. Но, если поделиться еще и этой своей находкой с другими, убедить их в простоте и легкости исполнения заповедей, то… даже дух захватывало, что будет! Федор безотлагательно принялся за дело. Он вещал всем, встречному и поперечному, но больше всех досталось его сослуживцам по работе и соседям по жительству. Результат этих добрых начинаний получился ошеломляющий: как раз изменять самих себя никто и не собирался, а Федоровы нравоучения злили и мешали поискам хлеба насущного и ненавистных ему теперь материальных благ. Сотрудники от Федора отмахнулись многозначительным молчанием, изгнать из своего коллектива не изгнали, т.к. профессиональные качества Федора были высокие, да и работоспособность завидная, но общаться с ним перестали. Федор еще некоторое время буянил, но кричать в образовавшейся вокруг него пустоте не было смысла, и он замолчал. Сначала от обиды, затем от разочарования: оказалось, что атеистическое большинство общества над идеей Бога посмеивалось, козни Сатаны переадресовывало правящей верхушке, религиозным наследием предков не интересовалось, потому, как считало, что жить надо проще и веселее, не засорять голову философскими бреднями, а раскрепощать, уставшую от забот, затейливым детективом или любовным романом-интрижкой. Федор обратился в последней надежде к Богу, долго ждал заказанного чуда, а оно не случилось, и это обстоятельство окончательно надломило его. Несбыточная мечта распалась на десятки мелких, тоже невыполнимых, желаний. Они еще некоторое время будоражили его сознание, но на смену им непреодолимо надвигалась зияющая пропасть будущего бесцельного существования, из которого не было выхода. Желая как-то восполнить невыносимую утрату, Федор с головой окунулся в работу, не позволяя себе ни на минуту расслабиться, чтобы тяжелые мысли не преследовали его хотя бы в продолжение рабочей недели. Потому что в выходные дни нужны были силы для безуспешного преодоления медлительного потока времени, который с каждым новым месяцем увеличивался на неизвестно откуда взявшиеся невидимые дополнительные минуты. Он пытался заполнить их чтением расплодившихся под влиянием текущих событий детективов, но не мог сосредоточить свое внимание на хитроумных сплетениях преступной мысли, а кровавый беспредел нового общества повергал его в отчаяние, от которого так хотелось избавиться. Выход из временного тупика подсказал сосед по этажу, Витек, пригласивший однажды его к себе в гости, чтоб вместе скоротать субботний вечер в дружеской беседе за бутылкой спасительной сорокаградусной настойки. Федор хотел вежливо отказать ему по причине своего негативного отношения к распитию алкогольных напитков, но неожиданно для себя передумал и согласился. В голове как-то вдруг родилась мысль, что один раз можно и попробовать скрыться от самого себя за искусственно созданным хорошим настроением.

– «Это будет только один раз. Надо попробовать расслабиться, иначе, не ровен час, сойду с ума от этого нескончаемого кошмара». –