Беззаконники

Этот вечер не принес ничего нового ни для пытливого ума Федора, ни для успокоения его души, но под воздействием алкогольной эйфории ход времени для него ускорился в десятки раз. За пустой болтовней о насущных проблемах незаметно пролетел вечер, одним мигом проскочила ночь, а утро и полдень следующего дня пропали в пьяном забытьи крепкого сна. Поэтому, когда подоспели следующие выходные дни после тяжелой трудовой недели, Федор, не задумываясь, согласился на очередные посиделки, потом согласился и на следующие «оживленные» беседы. Так продолжалось до тех пор, пока не закончился дачный сезон, и семья соседа не вернулась домой. Друзья еще некоторое время пытались продолжить общение друг с другом в квартире Федора, но бдительная жена быстро вычислила их и с позором водворила своего благоверного на его законное место.

Под воздействием этих неодолимых обстоятельств Федор некоторое время вел трезвый образ жизни, тщетно выискивая себе новое занятие, которое заполнило бы образовавшийся пробел в его времяпровождении, пока не смирился с настойчивыми доводами своего внутреннего голоса в пользу посиделок наедине с самим собой. Тем более что первый же опыт показал действенность такого начинания. Когда никто не загружал его сознание своими проблемами, к нему возвращалась его былая мечта во всей своей красе, легко и непринужденно складывались планы по ее воплощению в жизнь, а если что-то не получалось наяву, то пьяные слезы быстро облегчали душу.

Федор не заметил, как втянулся в такой распорядок своей жизни. В субботу пил без ограничения, в воскресенье отсыпался, опохмелялся и тщательно готовился к трудовым будням, на которые наложил табу на алкоголь. Правда, в понедельник коллеги по работе подозрительно морщились, общаясь с ним по рабочим вопросам, но он не придавал этому обстоятельству особого значения, потому что точно знал, что многие из них не без греха, поэтому и его грех переживут безболезненно. В таком новом для него ритме он беззаботно пережил слякотную серую осень, незаметно пересидел темные морозные вечера долгой зимы и уже строил планы на свой отдых на природе с приходом теплых денечков. У него даже возникло желание выбраться летом в лес с ночевкой, как во времена его беззаботной юности, и он выстраивал мысленно нужные фразы, чтобы уговорить на такой подвиг своего соседа, как вдруг в налаженном им под себя временном токе произошел непредвиденный сбой. В его душе поселился страх, непонятный, беспричинный страх неизвестной природы. Сначала он незаметно вполз в безмятежную пустоту сна, заполнив существующие пробелы надолго запоминающимися сценами возможной Федоровой гибели то от падения с головокружительной высоты, то в неотвратимо засасывающих топях болота, то от удушья в безвоздушной ватной бесконечности некой пропасти. Потом, при тщательном анализе и поиске причин непонятного явления с общечеловеческой тенденцией искать их не в себе, а извне и обязательно с мистическим приложением, страх приобрел конкретные формы. Из непроглядной темени, образовавшейся в Федоровой душе после крушения тщательно выпестованных им надежд, стал являться непобежденный враг, мерзко и ехидно кривляться и морочить ему голову своим чудовищным и многоликим разнообразием. При таком повороте событий и учитывая наглость бестелесного противника, Федор решил придавить своего врага увеличенной дозой дурманящего напитка, а тот каким-то непонятным образом переселился из убийственного для него пьяного беспамятства в реальную жизнь, превратившись в серое туманное облачко пыли в дальнем углу комнаты. Федор на некоторое время притих от ужаса, потом перенес свои посиделки в людные забегаловки, но шумные, драчливые «друзья по несчастью» быстро ему надоели, да и в душе взыграла задетая за живое гордыня.

– Все, баста! Завязываю! – Грозно заявил притихшим на миг собутыльникам. Решительно встал и под общее недоуменное молчание навсегда покинул грязное заведение.

До середины мая месяца он с большим усилием следовал своему обещанию, хотя враг коварно провоцировал его, нашептывая ему мягким внутренним голосом беспочвенность обвинений в его адрес, и уговаривал не портить себе так удачно налаженную жизнь.

– «Алкоголь здесь ни при чем. Подумай сам. Ну, сколько ты пьешь? Четыре дня в месяц, за неполный год и двух месяцев не наберется. Так откуда взяться пьяным глюкам? Нет, здесь что-то другое. Может быть, «Ему» как раз и не нравиться, что ты перестал в отчаяние впадать? Может быть, может быть…» – Постоянно обдумывал Федор свою теперешнюю позицию. – Но пьянство до добра не доведет, это факт. – Громко заявил вслух. – «Ладно, скоро отпуск, отмечу его и свой последний пьяный сбой и тогда с новыми силами в новую жизнь». И точка на этом! –

Найдя решение, удобное для обеих сторон его собственного «я», Федор с нетерпением стал ждать прихода очередного отпуска, но, увлекшись заманчивыми перспективами еще раз расслабиться под винными парами, не заметил, как желанный миг наступил, а праздник растянулся на несколько незамеченных им дней.