Беззаконные края

– Совсем тупой? – изумляется Шлыков. – Ты ее видел? Да за такую можно реально кучу денег выручить – мешок потом тащить упреешь. Ну, понятно, не тут, места знать нужно… А уж если она еще девка… У-у-у, тогда вообще!

– Э-э-э, стоп, Тема, дальше даже слушать не хочу, – выставил Груша перед собой раскрытые ладони. – Ты ничего не говорил, а мы тебя не слышали. За работорговлю у нас, как за каннибализм, – петля с ходу. Даже за убийство сначала суд, а там – по приговору. А вот за такое… И заморачиваться не будут, вздернут на ближайшем фонаре. Ну или на суку, тут без разницы. Так что нам вот эти твои делишки без интереса в принципе. Я на свежем ветерке болтаться в петле не хочу.

Нет, ну ты погляди, какой принципиальный, а! Вот взять и пристрелить на пустынной лесной дороге пятерых ничего ему не сделавших людей – это он запросто. А про работорговлю и слышать ничего не желает. Скажите на милость! С железными принципами человек! Вот только заблаговременно досланный в патронник патрон и уже опустившийся на одну позицию вниз предохранитель автомата подсказывают мне, что не того ты, мужик, опасаешься. Совсем не того. Не висеть тебе в петле, суча ножками и пачкая штаны содержимым мочевого пузыря и кишечника. Умрешь ты намного быстрее. Зато прямо сейчас. Но первая очередь – не тебе. Есть в вашей стайке крыса куда опаснее. Вот с нее-то мы и начнем.

Оранжевая прицельная марка коллиматора ложится на спину ничего не подозревающего Артема Сергеевича Шлыкова, год рождения одна тысяча девятьсот девяносто третий, год смерти – две тысячи двадцать четвертый. Мог бы и дату назвать, да что-то в числах запутался немного. Какое сегодня мая, двадцать девятое? Или уже тридцатое? А, ему оно теперь совершенно не важно!

Яркая точка замерла точно между лопаток, палец легко выбрал и без того короткий свободный ход спускового крючка. Нет, явно не самым бесталанным разведчиком был в свое время контрактник Шлыков, чуйка у него имелась. В последний миг он, будто почувствовав что-то, попытался, изогнувшись всем телом, перевернуться на спину, и даже пистолет из кобуры на бедре почти достал. Но поздно. Приклад вдавила в плечо отдача, запульсировало под пальцами цевье, хлестнула по листве кустов короткая очередь горячих стальных гильз. А слегка выгоревшая ткань пограничного камуфляжа встала на мгновение дыбом и обвисла рваными лохмотьями, стремительно потемнела, впитывая густую кровь из многочисленных ран. Минус один. Ослабив давление на спуск, переношу прицельную марку на вторую спину. Третьего, успевшего сообразить, что все пошло не по плану, и развернуться ко мне лицом, бью короткой очередью уже в грудь, круша в бакелитовую щепу автоматные магазины в карманах разгрузочного жилета. Минус два, минус три. Все, закончили!

Прежде чем подняться, некоторое время прислушиваюсь. Не, тихо вроде. Да и сомневаюсь я, что тут сидели настолько параноики, что стали бы готовить еще одну, запасную, засаду на случай, если основную кто-то обнаружит и нахлобучит. Тут готовились к не сильно сложному «тиру» с живыми мишенями. Вот только просчитались маленько.

Поднимаюсь на ноги и осматриваю себя, насколько это возможно без крупного зеркала. Да-а-а, красавец! И ведь месяц назад это был совершенно новый маскхалат… А теперь что? Впрочем, грязь можно отстирать, прорехи – заштопать или даже заплату поставить, в самом крайнем случае – новый купить, а этот – в «подменку» или вообще на выброс. С собственной кровью и пулевыми и осколочными ранениями так легко не выйдет. Да и жизнь новую не прикупить ни за какие деньги. Так что, будем считать, легко отделался.

Откуда-то слева негромко треснула под весом высохшая деревяшка. Вроде и тихий звук, а отчетливый. Тело действует само, исключительно на рефлексах: разворот и переход на колено, кувырок через плечо, ствол автомата – в сторону источника звука… И в самое последнее мгновение останавливаю движение указательного пальца, уже начавшего выбирать спуск. Потому что успеваю понять: рожа, приближенная линзой коллиматора, мне слишком уж знакома. Растерянная рожа малолетнего дурачка, еще не сообразившего, что вот прямо сейчас у него второй день рождения.

– Ваня, мать твою с ратуши! Ты всегда такой дебил или исключительно по четвергам?! Я вам что сказал? Лежать там, в травке, и даже дышать через раз, чтобы внимания лишнего не привлекать! Ты тут что забыл, а?!

До пацана, похоже, только сейчас дошло, чем все могло закончиться. Глаза распахнулись, уши покраснели, да и колени прослабли ощутимо, даже со стороны заметно. Кстати, не трус. Мне как-то сразу вспомнилась древняя байка про то, как сам Александр Македонский воинов набирал. Мол, внезапно доставал меч и приставлял к шее кандидата. Одни бледнели, вторые – краснели. И брал в свои фаланги Саша Филиппович исключительно вторых.

– Повторяю вопрос, – не сбавляю темпа я: уж раз начал воспитательный процесс, так нужно дело до конца доводить. – Какого черта ты тут забыл?!

– Я думал… Я только помочь хотел… Сан Саныч, вас не было долго, вот я и… А потом стрельба началась. Ну, я понял, что все, не успел, и решил…